Дорога к себе
Шрифт:
– Девушка, едем с нами, – прокричал парень из приостановившегося автомобиля. Подскочила, решив, что это шанс.
– А вы куда?
– Куда скажешь… – громкий гогот молодчиков вырвался сквозь музыку.
Я присела и отвернулась. Рев мотора с визгом сорвал орущую машину и исчез за поворотом.
– Такси. Экскурсии, – послышался негромкий мужской голос. Машина стояла в пяти метрах от меня. Водитель рылся в записной книжке, не поворачиваясь лицом.
«Если бы были деньги… Если бы деньги…» –
«Она поможет вам!» – вспомнились слова парня из отеля.
– Неля Сергеевна, помоги. Пожалуйста, – пробормотала.
– Ты же знаешь Марину. Она вечно всем недовольна. Вот и сейчас всех колотит… – прозвучал басовитый женский голос. Мимо прошли две немолодые женщины крупного телосложения в длинных юбках, просторных туниках и платках на голове.
– Как можно столько пить, чтобы по скамейкам валяться? Вокруг алкаши и наркоманы… – громко сказала вторая, и я поняла, что это про меня.
Я осторожно поднялась. Кружилась голова. Еще семь женщин в длинных нарядах прошли к роднику, и мне открылся черный микроавтобус. Из него показались трое мужчин. Один из них в рясе.
«Куда бы ни ехали, буду проситься…» – я рванула к ним.
Сделав несколько шагов, я подпрыгнула от восторга. Мужчина в черной рясе показался отцом Анатолием. Он стоял ко мне спиной.
“Да. Конечно. Это он. Ведь неделю назад приглашал в паломническую поездку по монастырям”.
– Отец Анатолий, – крикнула я.
Священник степенно развернулся, и его холодный взгляд остановил меня. Робко добавила:
– Извините, ошиблась… Можете меня выслушать? – мое желание говорить медленно умирало.
Он испытующе смотрел, прячась за густой седой бородой, усами и длинными волосами. Голова с прищуренными глазами на неподвижном теле наводила страх.
– Я поехала в поездку к морю, и у меня …
– Благословение брала? – перебил он.
– Нет, – осторожно ответила я.
– В церковь идти надо, а не по дорогам шастать. На исповедь. На причастие. В церковь, – прогремели его слова, и он направился к источнику.
Я развернулась. Из такси на меня смотрели добрые глаза и улыбка с волчьим оскалом. Водитель поднял руку, словно манил к себе. В его руке что-то сверкнуло и по ней потекла кровь. Я зажмурилась.
“Солнечный удар или опять мираж? Показалось…”
– Иди за мной, – и я подалась назад. Словно разлитая вода, на асфальте проявлялись мокрые пятна и вели к машине паломников.
– Девушка, вам чего? – послышалось, как только я остановилась перед открытой пассажирской дверью. За рулем сидел молодой мужчина.
Я спешно обошла автобус и, поправляя растрепанные волосы, быстро объяснила ситуацию. Меня трясло. Я одергивала майку и почесывалась. Слезы давили горло и от отчаянья готова была рыдать.
– Все понятно. Вы не волнуйтесь. Такое часто бывает на дорогах… Мы едем мимо вашего города. Только будем заезжать еще в один монастырь. Свободные места есть, но они оплатили, – он кивнул в сторону паломников. – Нужно у них спросить.
– Мне не поверят, – взмолилась я.
– Сейчас. Не уходите, – он выскочил и пошел к священнику.
Через несколько минут машина завелась. Компания недовольно шушукалась, а я сидела рядом с водителем. Он подал мне пакет.
– Кушайте. Жена всегда много в дорогу готовит.
Я ела медленно, стараясь не показать, насколько голодна. Мой спаситель добродушно посматривал и, улыбаясь, повторял:
– Не стесняйтесь. Все хорошо.
Наша дорога все больше и больше отдалялась от моря. Я успокаивалась и не жалела, что уезжаю.
«Благодарю тебя, Неля Сергеевна», – думала я, мысленно возвращаясь в ночной отель. И только странное такси не отпускало.
– “Неужели это был убийца?” – запоздавшая догадка будоражила нервы. Мокрые следы на асфальте – Неля Сергеевна и ее муж-толстяк меня провожали. В этом не сомневалась. Хотя воду могли разлить паломники.
Машина остановились возле высоких красных кирпичных стен.
Басовитый голос объявил название монастыря. Оно мне не запомнилось. Все вышли, я была с ними.
– Майка в обтяжку и короткая юбка, – взглянул басовитый голос и оттолкнул меня от калитки.
– Это капри, – поправила я.
– Тем более. Тебе здесь делать нечего. Нас выставят вместе с тобой или отчитают за неуважение.
– Разъезжают голые. Развращают мир. Вообще обнаглели, – добавила ее соседка.
Я стояла в недоумении. Мимо чинно проследовали все, и только высокий мужчина-гулливер улыбнулся и кинул косой взгляд. Последним подошел водитель:
– Возвращаемся в автобус, – оглядевшись, мы пошли в другую сторону.
В сотне метрах от входа на старом деревянном ящике сидел старик.
– Этот дедушка в молодости ослеп. После взрыва на заводе, где работал. Я всегда ему деньги даю, когда здесь бываю. Он интересный.
Водитель достал несколько монеток и бросил в картонную коробочку. Старец перекрестился и поклонился.
– Посплю пол часика, – молодой человек поправил часы на руке.
Всматриваясь в старика, я осталась одна.
Его босые ноги, лицо и шея были обтянуты изуродованной сухой кожей, а такие же худые руки тихонько дрожали. Серая рубашка и мятые черные брюки выглядели чистыми, но изношенными. Голову прикрывала выгоревшая кепка. Но больше всего пугали зрачки, затянутые белой пеленой. Прислушиваясь, старик смотрел куда-то вниз и в сторону.