Дорога к славе
Шрифт:
– Пожалуй, лучше и не скажешь, – усмехнулся Честер и сделал осторожный глоток, но всё равно обжёгся.
– Ты ничего больше не расскажешь о себе? – сказала Бекки, и фраза прозвучала скорее утвердительно.
Честеру показались в её голосе обида или расстройство, и он повернулся к ней, чтобы подтвердить или опровергнуть свои предположения. Но Бекки прятала нос в чаше с кофе.
– Да нечего на самом деле рассказывать, – сказал Честер.
– Да ты и не должен, – отозвалась Бекки, теперь Честеру померещилось в её голосе что-то похожее на грусть, но он снова не мог оценить её выражение: Бекки держала кружку
– Не должен, конечно, – согласился Честер и ещё раз попробовал отпить кофе, который по-прежнему был слишком горячим.
– И я не буду больше приставать с расспросами, – кивнула Бекки. – Но если захочешь мне что-нибудь рассказать…
Честер задумчиво поводил указательным пальцем по бортику чашки.
– Может быть. Когда-нибудь, – он повернулся к Бекки резко и неожиданно и наконец застал её врасплох. Большие тёмные глаза смотрели на него с любопытством дикого зверька, который впервые встретил на своём пути человека. Верхняя губа чуть приподнялась, обнажая выступающие зубки. В этот момент Бекки была как никогда очаровательна, и Честер невольно расплылся в улыбке и подмигнул ей. Это придало его словам характер не завуалированного отказа, а заговорщического обещания однажды и в самом деле посвятить девушку в некий тайный клуб сведущих о страшных тайнах урождённого Чарльза Мэтью Честерфилда.
Ещё несколько мгновений она смотрела на него всё с той же смесью настороженности и любопытства, потом встряхнула головой и рассмеялась.
– Мне правда не нужны твои секреты…
– Я знаю, – перебил её Честер.
– Мне достаточно знать, что ты не сбежавший из тюрьмы убийца. Ты ведь не? – на долю секунды её взгляд стал внимательным и серьёзным, хотя с губ не исчезала улыбка.
– Нет, – со смехом покачал головой Честер. – Могу тебя заверить, проблем с законом у меня нет… Ну если не считать того, что я живу здесь…
– Придётся поверить тебе на слово, – Бекки покачала головой и допила последние оставшиеся глотки кофе. Чашка Честера так и стояла пока почти нетронутой.
– Тебе пора, да? – Честер проследил, с какой досадой Бекки взглянула сначала на опустевшую чашку, потом на часы.
– Да, к сожалению.
– Когда я увижу тебя снова?
– Завтра. Завтра вечером. Ближайшие две недели, хочешь ты этого или нет, но тебе придётся видеть меня каждый день.
Бекки лукавила. Любой другой не хуже неё мог бы справиться с перевязками. Но Честер ведь этого не знал. К тому же, что-то подсказывало ей, что он радуется их встречам. Или она выдавала желаемое за действительное.
– Мне надо будет найти того придурка с ножом и сказать ему спасибо, – рассмеялся Честер.
– Я тоже рада знакомству с тобой, – смущённо и с долей кокетства Бекки потупила глаза.
– Тогда до завтра?
– До завтра, – Бекки улыбнулась, соскочила с барного стула, прежде чем Честер успел хотя бы обдумать возможность чмокнуть её в щёку, махнула на прощание рукой и торопливо зашагала к выходу.
Глава 7.
1.
Этой ночью сон Честера снова был ознаменован почти навязчивым присутствием Бекки. Опять она невесомо водила влажной марлей по его коже, а у него пересыхали губы от желания её поцеловать. Бекки опускала взгляд на его прикрытое пледом тело, стыдливо краснела и хихикала, прикрывая рот ладошкой…
Он проснулся в начале седьмого утра, в полной темноте, с обрывками сна, обволакивающими его липкими объятиями.
Бекки стала для него настоящим объектом вожделения, хотя Честер и сам не стал бы называть это влюблённостью. Просто его влекло к ней, как ещё никогда не влекло ни к одной девушке. Он представлял себе, какая на ощупь её кожа и каково это – дотронуться до её груди, очертания которой без труда угадывались под тканью блузки.
– Тебе надо в душ. И желательно – в холодный, – нервно хмыкнул Честер, скинул с себя плед и побрёл в скромную туалетную комнату, где был установлен душ для музыкантов – не все они им пользовались, но для некоторых возможность смыть с себя пот после выступления была обязательным условием.
Ледяная вода обрушилась на Честера почти до боли колючими струями. Это охладило его пыл довольно быстро, но Честер ещё несколько минут стоял под душем, вздрагивая и стуча зубами, постепенно привыкая к холоду и онемению кожи. Он ещё помнил, что такое быть мальчиком из богатой аристократической семьи и принимать горячую пенную ванну. Но успел притерпеться к неопрятной потрескавшейся плитке с чёрными наростами плесени и то и дело пробегающим по полу или стенам насекомым. Не самое приятное зрелище, но Честер был рад и такой возможности помыться.
Он вернулся в гримёрку и сел на диван, завернувшись в шерстяной плед, который облепил его покрытое каплями воды тело, раздражая кожу. А потом вдруг представил себя со стороны – мокрого, с волосами, свисающими светлыми сосульками, дрожащего от холода, ёрзающего и почёсывающегося от щекочущей шерсти и, к тому же, то и дело постанывающего от боли в медленно заживающем порезе.
– Вот ты идиотище! – расхохотался Честер. Смеялся он долго и с удовольствием, хотя это усиливало боль в боку и вообще попахивало безумием.
Когда он наконец отсмеялся, на повязке проступило несколько размытых пятен свежей крови – как и предупреждала Бекки, без швов порез закрывался небыстро и каждое необдуманное движение приводило к возобновлению кровотечения.
Поморщившись, Честер отряхнулся от комьев шерсти и оделся. Он подошёл к зеркалу и посмотрел на собственное отражение, первый раз по-настоящему обращая внимание на то, что там видел, и не узнавая молодого человека, который смотрел на него пристально и удивлённо. Светлые волосы падали на лоб и закрывали глаза. Усы и борода, ещё несколько недель назад едва заметные, делали Честера старше своих лет, как и следы усталости на его лице и оформившиеся за время непростой работы мышцы.
– М-да, что ж мне никто не сказал-то, что я выгляжу как пугало, – вздохнул Честер, подумав, что помимо новой одежды ему следовало бы обзавестись и бритвенными принадлежностями – он не слишком понравился себе с растительностью на лице.
Честер подсчитал свои сбережения – жалованье за два с половиной месяца работы в клубе. По меркам бывшего аристократа это были гроши. По меркам мальчишки, у которого и крыша-то над головой была временной, сумма была весьма и весьма солидной. Должно было хватить не только на новые вещи, но и на то, чтобы пригласить девушку, скажем, в кино.