Дорога любви
Шрифт:
Томас приложил руки ко рту и крикнул:
– Когда я увижу вас снова?
– Не знаю. – Что она знала наверняка, так это то, что ей придется долго спорить на эту тему с отцом.
– А как насчет следующей субботы? Она отрицательно покачала головой:
– Я вас не слышу!
Томас высунулся из будки машиниста, чтобы повторить свой вопрос, но его собеседница была уже слишком далеко.
– О черт!
И он только поднял руку и помахал.
Глава 5
Необычно
На секунду Томас замер, изумленный тем, как сноровисто работает Мичелин. Картошка жарилась на двух железных противнях, которые стояли над огнем на железном треножнике. Перемешивание картошки осуществлялось просто – перебрасыванием ее из одного противня в другой.
– Добрый вам день, доктор, – произнес Мичелин, заметив Томаса.
– Того же и вам, Мичелин, – дружески ответил Томас. Он хорошо относился к повару, как, впрочем, и ко всем, кто решил приехать сюда, чтобы участвовать в историческом предприятии – строительстве трансконтинентальной дороги.
Оставив картошку на попечение своего помощника, Мичелин поманил Томаса в сторону.
– Доктор, вы не посмотрите миссис Рафферти? – произнес он шепотом, чтобы его просьбу не услышали посторонние уши. – Я подозреваю, что она совсем плохо себя чувствует. – Уголки его губ печально опустились. – Я не могу ее заставить даже есть.
Мичелин уже не раз касался в разговорах с Томасом этой темы, и Томас разделял его тревогу. Он сжал плечо маленького повара и уверил его:
– Я сделаю все, что смогу, Мичелин.
В этот момент поблизости раздалось отчаянное кудахтанье. Оба быстро повернулись и увидели Калеба Мэрфи; в руках у него были клетки, из которых высовывались куриные головы. Лицо Мичелина расплылось в широкой улыбке:
– Мэрфи! Ты принес мне кур!
– Я решил избавиться от этих вонючих птиц, – проворчал Калеб. – Надоело мне их кукареканье.
– Ты вовремя это решил, – загорелись глаза у Мичелина. Он подмигнул машинисту. – А мне надо избавиться от одной бутылки. Я надеюсь, ты не оставишь меня в беде?
– Ты, как всегда, прав, дохлый червяк с наживки.
Поскольку Томасу только что пришлось вынести полный репертуар Мэрфи, он подумал, что обмен не устающих кукарекать кур на целую бутылку вряд ли можно считать эквивалентным.
Мичелин похлопал по одной из корзин.
– Скоро здесь появятся яйца. – Он поднял глаза на Томаса. – А вы не останетесь отметить сделку, доктор?
Томас поднялся.
– К сожалению, сейчас у меня много дел. – Улыбнувшись, он быстро пошел прочь.
– Хороший человек, – произнес Мичелин, наблюдая, как Томас спешит
– С этим я, пожалуй, соглашусь, – произнес Мэрфи.
Ткнув Мэрфи локтем, Мичелин произнес:
– Ну, а теперь надо приниматься за наше дело. И оба, предвкушая знакомство с огненным напитком холмистой Ирландии, подняли клетки.
В обязанности Томаса входило не только накладывание повязок и обработка ран, полученных рабочими. Также он должен был следить и за здоровьем членов их семей. Поэтому ему случалось и принимать роды в середине ночи, и вправлять руки и ноги пытливой молодежи, энергично осваивающей этот удивительный мир.
Тяжелые увечья и даже смерти бывали в бригадах отнюдь не редки, и потому появление новой жизни Томас всегда считал праздником среди своих мрачных обязанностей.
Несколькими часами раньше Томас обработал рану пятилетней девочке, которая, бегая босиком, напоролась на гвоздь. За терпение он наградил ее леденцами и напутственно произнес:
– Настоящие леди босиком не бегают, мэм, они всегда надевают ботинки.
Увидев леденцы, «леди» блеснула глазками, застенчиво протянула руку и, хихикнув, быстро запихнула их в рот.
– Благословит вас Бог, – произнесла ее мать, в то время как девочка соскользнула вниз и отправилась играть к своим подружкам.
Сейчас же, пользуясь перерывом в работе, Томас закрыл медицинский саквояж и подошел к окну. Положив локти на подоконник, он обвел взглядом знакомый пейзаж. Мэрфи, прихватив несколько поваров, уже отбыл на своем поезде в конец дороги. Приготовление к обеду на этом завершилось, и лагерь совершенно затих до самого вечера, когда железнодорожники снова наполнят палаточный городок шумом и криками.
Томас разделял тревогу Мичелина по поводу Кэтлин Рафферти, но она упорно не являлась на обследование, и он решил проведать ее сам.
Он застал Кэтлин дома. Ее руки были по локоть в мыльной пене – она терла одежду о стиральную доску.
– Добрый день, миссис Рафферти, – поприветствовал он, входя.
Кэтлин залилась краской, зная, что он наверняка отчитает ее за то, что она не следует его указаниям.
– И вам доброго дня, доктор Грэхем. Он подтвердил ее опасения, сказав:
– Я надеялся, что вы сегодня зайдете ко мне миссис Рафферти.
Она опустила глаза.
– Я не хочу вас обидеть, доктор, но в самом деле я не нуждаюсь в этом.
– Кэтлин, вы выглядите сегодня очень плохо. Я хотел бы вас осмотреть.
В ее взгляде появилось чувство вины.
– Майкл говорит, что мне не надо лечиться, доктор. Он считает, что я изображаю больную, чтобы меньше работать.
Зная Майкла Рафферти, Томас не удивился ее словам.
– Кэтлин, – мягко произнес он, – мы оба знаем об этом лучше. Я бы не беспокоился, если бы был уверен, что у вас со здоровьем все в порядке.