Дорога любви
Шрифт:
Томас последовал за Кином и стал ему помогать.
– Как ваше здоровье, миссис Рафферти?
– Прекрасно, доктор Грэхем. – Она говорила с легким ирландским акцентом.
Томас нахмурил лоб. Эта женщина совсем недавно была одной из его пациенток после выкидыша, который случился у нее не впервые.
– Я просил вас прийти ко мне для осмотра, – мягко упрекнул он ее.
Кэтлин Рафферти вспыхнула и опустила глаза.
– У меня все прекрасно, доктор. Больше не будет причин вас звать.
– Такие причины есть. У вас нарыв
– Это моя собственная неловкость, сэр. Я споткнулась и упала.
Томас заметил, как Кин на мгновение замер, чтобы потом снова продолжить работу. Было похоже на то, что он знает этой ране другое объяснение. Муж этой женщины, Майкл Рафферти, был прорабом одной из ирландских бригад, и всем было известно, как он обходился со своей женой, когда напивался.
– Что здесь происходит? – прорычал голос неподалеку.
«Легок на помине», – подумал Томас, поворачиваясь к говорящему. Тут же ему в нос буквально ударил тяжелый запах виски.
– Мы помогаем вашей жене загрузить эти тяжелые мешки, Рафферти, – ответил Томас.
– Я оставил тебя одну на пять минут. Стоит мне отвернуться, как ты пристаешь к первым встречным.
И Рафферти размахнулся, чтобы ударить жену. Однако Кин Маккензи оказался проворнее и ловко перехватил занесенный кулак. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза, затем Кин разжал свою руку.
– Исходя из последней болезни вашей жены, Рафферти, я, как врач, настаиваю на том, чтобы вы не позволяли ей делать тяжелую работу. – Томас знал, что его слова не возымеют никакого действия. Упрямый, тупоголовый Рафферти никогда не следовал его советам.
Рафферти мрачно окинул его взглядом.
– А я настаиваю, чтобы ты занимался своими делами. – Затем он добавил в свою защиту: – Я даю ей крышу и кормлю ее. За это можно и мешки потаскать.
Рафферти взвалил на себя последний мешок, оттащил его в конец повозки и отвязал лошадей.
– Марш в фургон, – скомандовал он жене.
– Позвольте помочь вам, миссис Рафферти, – обратился Томас к Кэтлин, когда она собиралась взобраться на повозку.
– Ей не нужны помощники, – огрызнулся Рафферти.
Как только Кэтлин поднялась, он стегнул лошадей так, что они рванули с места и Кэтлин тяжело упала на дно повозки. Томас и Кин молча смотрели, как повозка уносится прочь. Повернувшись к Маккензи, Томас с удивлением обнаружил, что его всегда беспристрастное лицо на этот раз перекошено от гнева.
Перекрывая звуки музыки, небольшая группка мужчин оживленно обсуждала недавнюю инаугурацию президента Гранта. Вполуха прислушиваясь к говорящим, Томас следил глазами за Роури Коллахен, которая меняла партнеров с каждым танцем.
При одном взгляде на нее у Томаса захватывало дух. Она была в светло-зеленом платье с белыми оборками из тюля. Труднее всего было оторвать глаза от округлостей ее груди. По последнему крику французской
Но приманка была слишком аппетитной, чтобы ее можно было так просто игнорировать. Томас снова стал следить за танцующими, и тут увидел Кина Маккензи. Томас направился к Кину, одиноко стоявшему у стены.
– Держишь стенку, Кин? – дружески поддразнил его Томас. – Никогда прежде не видел тебя на танцах.
– И никогда не увидишь, – лаконично отрезал Кин.
– Ты не выносишь вида танцующих людей?
– А тебе это нравится? Прыгать, как пьяный олень?
Томас собрался было начать речь в защиту танцев, но осуществить это намерение ему помешала громкая музыка, призванная привлечь внимание и установить всеобщую тишину. Все взгляды устремились к центру зала, куда вышел мэр города.
– Леди и джентльмены! Настало время, которого мы все так ждали, – общий танец!
После этих слов поднялась суматоха. Под звуки банджо и скрипок танцевавшие отправились искать своих самых желанных партнеров. Одна просидевшая все танцы дама с широкой улыбкой поспешно направилась к Томасу.
– Доктор Грэхем? – с надеждой спросила Кларисса Хамфри.
Томас улыбнулся супруге мэра и принял приглашение.
– С удовольствием, мэм. – Он взял ее за руку и повел к центру зала.
Те, кому не довелось получить партнера на этот танец, выстроились у стены, глядя, как танцоры строятся в квадраты.
Мэр стал хлопать в такт музыке.
– Поклонитесь вашим партнершам, – произнес он приятным вибрирующим голосом, который в свое время столь помог ему стать мэром. – Джентльмены обнимают дам, затем делают круг направо.
Смех над неловкостью танцующих, в котором слышалась зависть, перекрыл на мгновение музыку оркестра.
– А теперь дамы поворачиваются и идут в обратную сторону. Все ступают в такт.
От деревянного потолка гулко отдавалось эхо шагов десятков мужских ботинок. Музыка постепенно стала живее, как и танец, и настроение танцующих. Мужчины вели себя отнюдь не как на балу, и их партнерши нередко вскрикивали, но без особого недовольства.
– А теперь возьмитесь за руки и сделайте круг налево, слушая музыку и попадая в такт, – торжественно выкрикнул мэр.
Зрители решили тоже поучаствовать в танце, хлопая в ладоши или притоптывая. Роури пленительно смеялась и, кружась, переходила от партнера к партнеру; ее рыжие волосы летали по плечам то вправо, то влево.
– Дамы переходят в центр, мужчины отступают от центра, – пропел Хамфри. – Настало время попрощаться, потому что здесь вы меняете партнера.
– До свидания, Роури, – произнес счастливчик телеграфист, которому выпала удача кружиться с ней последним.