Дорога на Дамаск
Шрифт:
— Вылезаем! — скомандовала Кафари. — И молите Бога о том, чтобы просто порвались провода, а не взорвалась электростанция или рухнула плотина.
Все молча стали на ощупь искать выход, открыли люк и выбрались наружу, прихватив оружие и столько еды, сколько смогли унести. Кафари вылезла первой, внимательно осмотрелась в коровнике и осторожно высунула голову в дверь. Вокруг все было тихо.
— Вроде бы все в порядке, — пробормотала она.
Кафари направилась к стене каньона, не сомневаясь в том, что найдет там хотя бы несколько выступов, которые помогут ей забраться повыше, туда, где извивались тропы, протоптанные дикими обитателями Дамизийских гор, в основном голлонами и ягличами. Перспектива
Кафари решительно повела свой маленький отряд в горы.
ГЛАВА 7
— Стреляй, Сынок! Стреляй! — решительно приказал Саймон.
Только что на куски разлетелся последний разведывательный денг у входа в Гиблое ущелье, где скрывался последний тяжелый денг.
— У яваков ушки на макушке. Если их удивит тишина и они услышат, что ты едешь к ним, они просто взорвут плотину, чтобы нас смыло вместе с ними.
«Блудный Сын» вел непрерывный огонь, методично измельчая обломки уничтоженных денгов. Выполняя отвлекающий маневр, он стрелял и вперед, целясь в разрушенные амбары, чтобы вспышки его энергетического оружия приближались к входу в Гиблое ущелье так, словно он поражает движущиеся цели противника. Кроме того, Сынок приятно поразил Саймона, начав по собственной инициативе транслировать записанные им куски явакских переговоров, возможно состоявших из призывов о помощи и проклятий, направленных против беспощадных джефферсонцев.
При этом линкор мчался вперед. Прошло меньше минуты, и он был уже перед входом в Гиблое ущелье. Чтобы добраться до него, линкору пришлось раздавить какую-то оказавшуюся у него на пути ферму, и Саймону оставалось только молить Бога о том, чтобы в развалинах не прятались ее обитатели.
Линкор выпустил беспилотный разведчик, который, заглянув за поворот дороги, обнаружил там явакский денг. Он притаился, как насосавшийся крови клещ, перед фантастической стеной из белого бетона, соединяющей две розоватые скалы. Электростанция стояла на месте, но денг уничтожил опоры высоковольтной линии передач, питавшей током дома, фермы и заводы в каньоне. Судя по температуре, замеренной датчиками «Блудного Сына», эти опоры были сбиты лишь пару минут назад.
— Ты не можешь уничтожить у денга орудия главного калибра навесным огнем из-за скалы?
— Нет гарантии, что он не успеет открыть огонь по дамбе.
— Тогда вперед, в атаку!
Линкор на полном ходу преодолел поворот дороги. Саймона бросало и мотало в противоударных зажимах, как тряпичную куклу. Беспилотный разведчик увидел достаточно для того, чтобы орудия главного калибра «Блудного Сына» уже были направлены на цель в тот момент, когда она появилась перед ним. Выстрелила передняя 356-миллиметровая пушка, содрогнувшаяся от отдачи. Орудие главного калибра явакского денга было мгновенно уничтожено. Сверхскорострельные орудия линкора тут же отсекли половину ног денга, который неуклюже повалился на бок, отчаянно отстреливаясь, но попадая только в энергетические щиты линкора. Потом денг почти в упор выпустил по плотине ракету. «Блудный Сын» мгновенно отреагировал и поразил ее в нескольких сантиметрах от плотины. Боеголовка ракеты взорвалась в воздухе, не успев впиться в бетон. Плотину опалил огненный столб, превративший в пар струю, извергавшуюся из водослива.
Снова заработали пушечные установки линкора, и башня денга разлетелась на куски, осыпав обломками плотину и окрестные розовые скалы. Саймон нахмурился, надеясь, что они не слишком повредили бетон и плотина устоит.
Наступила тишина, которую нарушал только треск пламени, пожиравшего обломки явакской боевой машины.
Саймон перевел дух и разжал побелевшие кулаки.
— Молодец, Сынок! — хрипло сказал он. — Ты стреляешь лучше всех на свете.
— Спасибо, Саймон, — негромко ответил «Блудный Сын». Он и сам понимал, что, не сбей он в последний миг явакскую ракету, их с Саймоном уже бы смыл поток воды.
— Ты можешь проанализировать повреждения, причиненные плотине?
— Да. С помощью радара глубокого проникновения… Кажется, все в порядке. Повреждения поверхностные. Глубоких трещин и разломов нет.
— Слава богу! — с чувством сказал Саймон, снова переводя дух.
Он изучил донесения джефферсонских артиллеристов и с довольным видом кивнул. Последним уцелевшим разведывательным денгам, попрятавшимся по боковым ущельям, недолго осталось там шнырять! Сражение практически завершилось. Осталось только подвести итоги и приступить к ликвидации ущерба. Саймон вспомнил Этену. Перед его глазами предстало искаженное ужасом лицо Ренни и тут же сменилось лицами Кафари Камары и Абрахама Лендана. Увидит ли он их когда-нибудь еще?.. А если они все-таки уцелели, хватит ли им мужества начать все с начала?
Светило теплое весеннее солнце, и Саймон подумал, что трудно было бы найти более подходящее место, чтобы начать новую жизнь, чем эта исстрадавшаяся планета. «Блудный Сын» осторожно развернулся, смешав гусеницами остатки денга с грязью, и направился на поиски оставшихся в живых.
Кафари нашла тропу, которая была едва заметна в поднимавшемся из каньона дыму. Тропа то и дело терялась, но маленький отряд находил ее снова и снова. Казалось, дым прячет беглецов, но Кафари разбиралась в современных методах ведения войны и понимала, что это иллюзия. Их теплые тела светились голубым огнем на дисплеях температурных датчиков, а сканеры, улавливающие малейшее движение даже в полной темноте, видели, как у них колышется грудь на вдохе и выдохе. Ползти в гору было мучительно трудно. В прошлом Кафари частенько лазала по скалам родного Каламетского ущелья, но такого головокружительного восхождения ей еще не приходилось совершать.
Не становилось легче еще и оттого, что теперь она отвечала за жизнь президента Джефферсона. Девушка слышала, как Абрахам Лендан кряхтит у нее за спиной, цепляясь за шершавые камни окровавленными пальцами. Кафари тоже изодрала в кровь руки и колени, а, соскользнув со скалы, проехалась по камню щекой, на которой теперь красовалась огромная царапина. Она не сорвалась вниз лишь потому, что уперлась ногами в плечи президента, который впился пальцами в небольшой выступ и чудом удержался. Девушка несколько секунд приходила в себя, ловя широко открытым ртом воздух, а потом снова полезла вверх. Винтовки за плечами наливались свинцовой тяжестью, мешая все сильнее и сильнее, но никто и не думал с ними расставаться.
Они забрались вверх примерно на шестьдесят метров, когда со стороны Гиблого ущелья и Каламетской плотины послышался оглушительный грохот. Из ущелья в клубах раскаленного дыма взметнулся язык голубого пламени. Кафари вжалась в скалу, стараясь слиться с ней. Среди грохота орудий и гулких раскатов летавшего от скалы к скале эха девушка слышала, как где-то внизу во весь голос молится Айша Гамаль. Взрывные волны пытались оторвать беглецов от скалы и швырнуть вниз. Дэнни громко всхлипывал от ужаса. По расцарапанным щекам Кафари тоже катились слезы, которых она не замечала.