Дорога на Дамаск
Шрифт:
— Сынок, — негромко говорит мой командир, — этот человек не успокоится, пока не расправится со мной. Запиши сигналы моего коммуникационного устройства и устройств Кафари и Елены. Никто больше не должен подходить к нашему дому ближе чем на сто метров. Пока я не отменю этот приказ, следи за нашим местоположением и немедленно сообщай, если в радиусе тех лее ста метров от меня, Кафари или Елены появится что-нибудь представляющее собой опасность.
Саймон нахмурившись смотрит на стенку ангара, за которой находится задняя дверь его дома.
— Ну все, — мрачно бормочет он, — теперь они будут меня шантажировать. Но я им не позволю это сделать, и мне поможет Конкордат.
Я понимаю, что перед глазами моего
— Я не потерплю угроз или шантажа, мешающих мне выполнять мое задание на этой планете, Саймон!
Мой командир вздрогнул, но тут же взял себя в руки и заговорил вполголоса, словно разговаривая с самим собой:
— Иногда ты говоришь вещи, которые меня пугают.
— Зачем мне тебя пугать?! А вот Сара Гремиана я напугал так, что он чуть не наложил в штаны… Может, включить шланг дезактивационной системы и помыть пол?
— Ты — прелесть! — Немного оживился мой командир. — Да уж, уберись здесь, пожалуйста.
Потом он снова посерьезнел и добавил:
— Если я заранее не предупрежу тебя о том, что жду гостей, приходи в состояние полной боеготовности, если заметишь на расстоянии ста метров любого известного или неизвестного тебе постороннего человека. Все сказанное касается и случаев, когда внутри этой зоны появится какое-нибудь оружие, или оно будет находиться в непосредственной близости отсюда, или кто-нибудь направит его в нашу сторону. В этой ситуации ты должен немедленно нейтрализовать источник угрозы… Спасибо тебе за то, что ты только что спас мне жизнь… Однако теперь, как ты сам понимаешь, моя карьера под угрозой…
Несколько секунд я размышляю над последними словами моего командира и прихожу к не очень приятным выводам. Саймон — блестящий офицер. Он не заслуживает отставки из-за моих действий. Я в очередной раз невольно думаю о том, что мне нельзя пытаться что-либо сделать в одиночку, без человека, который направлял бы мои действия, разбираясь в сложных отношениях между своими соплеменниками. Я никогда не работал без командира. Я для этого просто не предназначен.
Кроме того, Джефферсон находится далеко от ближайшего принадлежащего Конкордату склада запчастей и боеприпасов. Если я останусь один на один с местными властями, которых придется заставлять выполнять их договорные обязательства, то мне наверняка будет трудно пополнять израсходованные боеприпасы и ремонтировать себя после боевых повреждений. В такой ситуации новое нападение яваков или мельконов может закончиться катастрофой для этого мира.
Еще хуже то, что в связи с хитросплетениями политической жизни на Джефферсоне я вряд ли смогу самостоятельно формулировать правильную стратегию действий при выполнении любого задания, не раздражая при этом политиков, от которых зависит моя работа. Например, в случае с Саром Гремианом я поступил в соответствии со своей программой, где четко оговаривалось, что я должен сделать, если жизни моего командира угрожает опасность, и проявил при этом большую сдержанность. И все же мои действия привели к конфликту, в результате которого может погибнуть карьера блестящего офицера. Впрочем, я не знаю, каким иным способом я мог бы его спасти. Преврати я советника президента в кровавую кашу, это вряд ли способствовало бы укреплению и так не самых дружеских отношений между Саймоном и тем, кому он сейчас вынужден подчиняться. Свою неспособность понять, как мне лучше было действовать в указанной ситуации, я объясняю собственным неумением строить сложные логические цепочки. А ведь это необходимо для определения зачастую непредсказуемой человеческой реакции, которая зависит от огромного количества постоянно меняющихся факторов. Я не похож на сухопутные линкоры 23-й или 24-й модели. Мои создатели не заложили в меня способность к таким сложным логическим
— Саймон, если тебя отзовут с Джефферсона, Окружное командование вряд ли пришлет тебе замену, а я не приспособлен действовать без командира. Это могут делать автономные линкоры двадцать третьей и двадцать четвертой модели. Я всего лишь линкор двадцатой модели. Мои процессоры и программы недостаточно сложны, чтобы принимать в бою решения так же безошибочно, как человек. Без командира я погибну во втором или третьем сражении.
— Неужели мой отважный, усыпанный наградами друг волнуется? — Саймон улыбается, но в глазах у него таится печаль. Вот такие они — люди! Не поймешь, радуются они или горюют — По-моему, еще рано расстраиваться. Не забывай о том, что и в линкоры двадцатой модели заложена способность к самостоятельным действиям. Кроме того, за сто лет сражений ты накопил кое-какой опыт и всегда можешь связаться с бригадой.
Такая перспектива меня не очень радует. Ведь на пересылку моего сообщения даже по ускоренной космической связи потребуется время. Потом какой-нибудь офицер из состава Окружного командования будет анализировать отправленные мною данные, принимать решения о том, как лучше действовать в постоянно меняющейся ситуации на поле боя, что находится от него на расстоянии многих световых лет, опять отправлять приказ сквозь космическое пространство…
— Крайне неразумно лишать линкор двадцатой модели командира, который гораздо лучше его разбирается в сложной боевой обстановке. А ведь с момента смерти Абрахама Лендана положение на Джефферсоне нестабильно. Более того, мне кажется, что за восемь лет и девятнадцать дней, проведенных мною в отключенном состоянии, положение только ухудшилось.
— Это еще мягко сказано! Оно стало просто катастрофическим! — Как всегда в расстроенных чувствах, Саймон ерошит себе волосы. Я замечаю, что в них уже серебрится седина, и с грустью думаю о быстротечности человеческого века. Стареют и самые блестящие офицеры. Они даже умирают. Если Саймона переведут в другое место, я, по крайней мере, буду избавлен от необходимости оплакивать друга, которого безгранично уважаю.
— Что же мне делать? — спрашиваю я, чувствуя себя положительно беспомощным.
— Ознакомься с текущей политической ситуацией, а потом мне снова придется тебя выключить во исполнение приказа законно избранного президента Джефферсона, будь он проклят! — с раздраженным сарказмом отвечает Саймон. — Впрочем, я сделаю это не сейчас. Еще не хватало, чтобы я отключил линкор сразу после того, как мне угрожал наемный убийца! Собери как можно больше информации и жди от меня сигнала. А пока смотри в оба! Что, если эти молодчики решат нанести нам сегодня визит, чтобы отомстить за своего описавшегося начальника!
— А что представляет из себя этот Сар Гремиан? — спрашиваю я и начинаю поиск его досье в информационной сети.
— О, это настоящее исчадие ада! — говорит Саймон, обращаясь к ближайшей из моих внешних камер. — Такому палец в рот не клади. Если понадобится, он пойдет по трупам. Недаром его взял к себе в помощники сам Жофр Зелок.
Не говоря больше ни слова, Саймон покидает мой ангар. Дверь за ним хлопнула громче, чем за Саром Гремианом. Потом со стороны дома раздался хлопок входной двери. Через семьдесят три секунды мой командир отправил короткое зашифрованное сообщение на частоте наручного коммуникационного устройства Кафари. Я полагаю, что он упреждает возможные действия противника. Получив заранее установленный условный сигнал, Кафари должна понять, что дело плохо, и, возможно, немедленно покинуть работу, забрать из школы Елену и на несколько часов или даже дней спрятаться с ней в надежном месте. Саймон не выходит из дома, и я приступаю к выполнению его приказа.