Шрифт:
ПРОЛОГ
Последний экзамен в школе был по геометрии. В класс запускали по пять человек. Наверное, чтобы не подсказывали друг другу. Виталия назвали во второй пятерке, чтобы готовился. Все, кого еще назвали, сидели со шпаргалками или тетрадями с билетами и уже в который раз внимательно их читали. Удастся ли незаметно достать шпаргалку в классе, неизвестно. А если не получится списать с нее на экзамене, то неплохо было бы хотя бы поверхностно знать материал.
— Блин, хоть бы мне четвертый достался. Или десятый. Я их наизусть знаю, — просяще говорила одноклассница Люба своей подруге Тане.
— А ты попроси Идею Савельевну, если что. Скажи, что
Виталий с усмешкой посмотрел на них, и отвернулся к окну. Школа далась легко. Хоть за прогулы и ставили постоянно «двойки», возвращаясь потом на уроки, он сразу отвечал как положено. Это называлось «исправить "двойку"». Но так или иначе, «двойка» все равно оставалась, и в среднем за четверть ему весь год ставили «тройки», потому что прогулов, а соответственно и «двоек», было больше. Даже по любимой физкультуре директор заставила физрука ставить «двойки» за прогулы. В общем, уже было ясно, что по всем предметам в аттестате будут стоять «тройки», кроме тех четырех предметов, по которым были экзамены. Когда Виталий сдал на «пять» экзамены по алгебре, русскому языку и литературе, завуч пообещала, что по этим предметам в аттестате будут стоять «четверки», несмотря на то, что все четвертные оценки были «тройками». Видимо, учителя просто постеснялись ставить итоговые «тройки» после такого успешного экзамена. И последний экзамен он тоже знал, что сдаст на «пять». Ответы на все экзаменационные вопросы знал, как говорили учителя, «на зубок».
Дверь открылась, и вышел последний из первой пятерки, Вова Грушин, с унылым лицом. Следом за ним сразу высунулась голова математички.
— Так, вторая пятерка, кого назвали, заходите. Готовятся Трубецкой, Кучканов, Бартули, Лютова и Тимофеева.
Виталий пошел в класс вслед за Любой, которую провожала Таня и продолжала давать наставления. Идущий рядом Дима Таскин на ходу продолжал рассовывать по разным карманам шпаргалки.
— Ну как, Вовчик? — спросил Виталий выходящего из класса Грушина, отдавая ему тетрадь с его билетами, которую тот оставлял ему на хранение.
Тот только грустно махнул рукой и, забрав тетрадь, со злостью швырнул ее в открытое окно на улицу. Виталий с сожалением посмотрел ему в след, и зашел в класс. Там в полной тишине вся четверка уже тянула билеты.
— Все понятно? — лишь спрашивала математичка Идея Савельевна. — Садись, готовься.
Виталий встал последним. Перед ним уже брала билет Люба Исаченко, выучившая хорошо только два билета. Было видно, как дрогнула от волнения ее рука, когда она потянулась за билетом. Учителя понимающе и как-то с сочувствием посмотрели на нее, зная о ее плохой успеваемости. Билет ей достался не из тех, которые она знала. Это было видно по ее реакции. Присутствующая там в качестве наблюдателя классный руководитель Лидия Павловна ободряюще кивнула ей и сказала.
— Садись сюда, Люба. У тебя получится, не бойся.
Люба с обреченным видом поплелась на место рядом с классным руководителем. Виталий с детской усмешкой глянул ей вслед, успев подумать, что Лидия Павловна, преподававшая литературу и русский язык, наверняка знает в математике больше, чем Люба, и сможет подсказать ей что-нибудь из жалости. Он повернулся к столу, настала его очередь тянуть билет.
— Учил хоть? Скажи честно, — с улыбкой спросила Идея Савельевна.
— Нет, — так же с улыбкой ответил Виталий и вытянул билет.
— Ну садись, готовься, — кивнула на первую парту математичка.
— Да я так отвечу, Идея Савельевна, — все с той же улыбкой сказал Виталий.
Учитель понимающе посмотрела на него и сказала с явным сожалением.
— Эх, жалко мне тебя, Виталька. Голова у тебя светлая, но пропадешь ведь с ней. Куда поступать — то будешь? В техникум куда — нибудь?
— А что, меня в девятый класс не возьмут? — спросил Виталий с надеждой в голосе.
— Ну а ты сам как думаешь? — спросила учитель. — Кто ж тебя тут будет терпеть с твоим поведением? Сам же должен понимать. Еще хоть не исключили в этом году, и то хорошо.
— Ну, тогда не знаю, — опустив голову, ответил Виталий. — Поступлю куда — нибудь.
— Эх, ладно, давай отвечай, — еще раз с сожалением сказала Идея Савельевна и пригласила жестом к доске.
Математичка одна только любила его из всех учителей. Как самого лучшего ученика, единственного из всех учеников школы рекомендовала его на математическую олимпиаду. Больше ему никто из учителей такого доверия не оказывал, разумеется кроме физрука Анатолия Ивановича. Не доверяли именно из-за плохого поведения и постоянных прогулов. Поэтому же, несмотря на отличные оценки в дни посещений школы, наверняка все и были против перевода его в девятый класс. Виталий взглянул на своего классного руководителя. Она прекрасно слышала слова своей коллеги про то, что его не оставят учиться дальше, и промолчала, глядя на него сквозь очки. Виталий стал отвечать на вопросы экзаменационного билета, уже с грустью думая: «Ну вот и все, прощай школа. Начинается взрослая жизнь».
Мальчишки играли в футбол в школьной хоккейной коробке. Лето уже заканчивалось, но в эти последние дни августа было по-прежнему жарко. Виталий с друзьями сидели в тени за хоккейной коробкой и, не обращая внимания на футболистов, играли в карты. Здесь все было удобно приспособлено для этого. Стояли импровизированные стол и стулья, сделанные из пустых ящиков или кирпичей с обрезками досок. Еще со времен школы все постоянно собирались здесь — когда в карты поиграть, а когда и подраться. Дрался здесь же и Виталий раньше. В основном, конечно, побеждал в этих драках. Потому что соперниками были чаще одноклассники. Но когда лез в драку со старшеклассниками, и ему доставалось здесь же. Теперь же старшеклассниками считались его бывшие одноклассники и ребята из параллельного класса, которые уже послезавтра пойдут в девятый класс, в школу. Но пока они еще были все вместе. Кто — то играл в футбол, кто-то в карты. Кто-то просто сидел на столбах, поддерживающих хоккейную коробку, и смотрел и на футболистов, и на «картежников».
— О, Белоус идет! — радостно воскликнул Виталий, посмотрев в сторону приближающегося к ним еще одного бывшего ученика из параллельного класса.
— О-о, — почти хором протянули остальные, обернувшись.
— Ты где был?! Я заходил до тебя только недавно! — закричал на приближающегося парня его лучший друг Серега Токарский по прозвищу Бизон.
— Когда ты заходил?! Че, во дворе что ли не мог посмотреть?! — закричал на него в ответ Белоус. — Я сидел там с соседкой!
— Ты там засаживал ей что ли за гаражами?! Я смотрел во дворе! — не унимался Серега.
— Да пошел ты на х…й, дурак, она старая уже! — огрызнулся Белоус, подходя и здороваясь со всеми за руку.
— Да не пи…ди, бля, я знаю, что ты ее е…ешь уже там во всю! — уже со смехом продолжал нападки Серега.
Все уже давно привыкли к перепалкам лучших друзей, поэтому на их полушутливую брань между собой никто уже не обращал внимания. Поздоровавшись с пришедшим, все снова принялись за игру.
— Да пошел ты на х…й, я тебе говорю, это соседка, с матерью моей дружит. Я че, дурак что ли, ее е…ать?!