Дорога на Тир Минеган
Шрифт:
«Или в каждом из этих миров местный Китрайл точно так же остался с носом», — подумал Ярлах, но тут же испуганно прогнал эту опасную и крамольную мысль.
— И что дальше? — спросил Йорверт.
Ярлах пожал плечами:
— А что дальше? Будем ждать новых приказов. Я уверен, борьба за Первозданную еще не закончилась. Это только начало.
«Возможно, начало нашего конца, — вновь промелькнула в его голове непрошеная мысль. — Если Темный Властелин на самом деле не Властелин, а…»
— Ладно, Йорверт, идем. Здесь нам больше нечего делать. Возвращаемся в Кованхар.
Глава XII
УТРО В ТРАКТИРЕ
В большом обеденном зале было почти пусто. Только за одним столом в углу допивали свое пиво четверо леннирских и двое тылахморских гвардейцев, как раз позавтракавших после смены с
Шайна устроилась около раскрытого окна и заказала служанке чашку крепкого чая и два пирожных со сливочным кремом — свой обычный завтрак. Девушка быстренько побежала выполнять заказ, а Шайна стала наблюдать через окно за тем, как на окутанную утренним туманом дорогу выезжали с противоположной обочины всадники и повозки. Одни путешественники поворачивали на юго-запад, к Двар Кевандиру, другие направлялись на северо-восток, в Тылахмор, и все, наверное, дружно проклинали ведьм, трактирщика, герцога и черных колдунов, из-за которых им в эту ночь пришлось заночевать под открытым небом.
Герцог Довнал, исходя из соображений безопасности, предложил спровадить за пределы трактира всех постояльцев и временных слуг, оставив только работавших здесь постоянно. Шайна с ним согласилась: ее нисколько не вдохновляла перспектива выискивать в толпе людей замаскированных врагов, тем более что опытный черный все равно не выдаст себя — его скрытую силу обнаружить практически невозможно.
Услышав об этом решении, мастер Придер начал причитать, что такое неподобающее обращение с постояльцами причинит его заведению непоправимый ущерб, а ведь он уже и так понес большие убытки из-за разрушений и гибели более десятка ни в чем не повинных клиентов. Но как только Шайна высыпала на стол перед ним горсть золотых минеганских марок, трактирщик мигом успокоился и с готовностью предложил распоряжаться в трактире на свое усмотрение.
К большому облегчению Шайны, заботу о погибших взяли на себя герцог и Мораг. Первый отыскал среди уже выселенных постояльцев странствующего духовника и устроил похоронную церемонию для одиннадцати убитых гвардейцев и троих гражданских (еще девятерых забрали их спутники, получив заодно и солидную компенсацию для семей), а Мораг сожгла магическим пламенем тела всех черных колдунов и взялась залечивать мелкие ранения у двух десятков случайных жертв (как это часто случается в магических поединках, тяжелораненых не было — если боевые чары попадали в людей, то обычно поражали насмерть). Этне установила по всему периметру двора трактира мощные защитные заклятия, также защитила и сам дом, а Шайна тем временем позаботилась о Гвен и Эйрин.
Обе девушки крепко спали и ни на миг не проснулись, когда она при помощи Финнелы раздевала их и укладывала в постель. Гвен, после всех полученных ранений, была совершенно здорова, только предельно истощена, и при других обстоятельствах это казалось бы невероятным, так как даже самой могущественной ведьме понадобилось бы несколько недель для полной регенерации всех поврежденных тканей. Но у Шайны уже не хватило сил поражаться столь быстрому исцелению подруги; всю свою способность к удивлению она полностью потратила на Эйрин, на ее Первозданную Искру…
Служанка принесла большую чашку горячего чая и тарелку с двумя пирожными. Шайна отпила глоток крепкого бодрящего напитка и откусила кусочек пирожного, мимоходом отметив, что в этом трактире делают замечательный сливочный крем.
Первозданная Искра… Шайна очень сомневалась, что среди ведьм найдется хотя бы десяток сестер, искренне веривших в ее существование. Немного было и таковых, кто хотя бы теоретически рассматривал возможность, что все ведьмовские Искры возникли из одной Искры. Причина такого решительного неприятия этой в общем-то логичной гипотезы коренилась в самом образе жизни ведьм, привыкших считать себя сообществом независимых и равных друг перед другом женщин. Ясное дело, они признавали старшинство по возрасту и силе, это было необходимо для самого существования Сестринства, поддержания порядка внутри него и обеспечения единства во взаимоотношениях с внешним миром. Однако такая иерархия не была абсолютной, ее применение имело четко очерченные границы, которые никому не разрешалось переступать. Маленькие ведьмы должны были слушаться взрослых, как своих наставниц и воспитательниц, но часто спорили с ними, когда речь заходила о чисто сестринских отношениях. Старшие и старейшие сестры могли отдавать лишь приказы, относящиеся к их компетенции, как руководителей Сестринства, но ни одна из них не смела помыкать молодыми ведьмами по личным мотивам. Ни Этне, ни Мораг не сказали ни единого слова против решений Шайны, как главы их делегации, и в то же время безжалостно критиковали ее манеру ведения переговоров, постоянно поучали, как нужно держаться с королем и его советниками, подшучивали над ее неумением поддерживать пустые светские беседы, а Мораг иногда довольно язвительно комментировала то, как близко Шайна сошлась с Эйрин, выдвигая на сей счет непристойные предположения… Впрочем, это было только в шутку.
Такое соединение четкой субординации в делах и полной анархии в личных отношениях издавна стало характерной чертой ведьмовского быта. Другие обитатели Тир Минегана — и колдуньи, и обычные люди — воспринимали это как должное, а вот на остальной части Абрада господствовало крайне искаженное представление о Сестринстве. Еще будучи младшей сестрой, Шайна прочла одну книгу, где был и захватывающий сюжет, и изысканный стиль, и убедительно изображенные персонажи, однако ее автор, талантливый писатель, к сожалению, оказался слишком ленивым, чтобы приехать на Тир Минеган и ознакомиться с реалиями тамошней жизни. Среди многих нелепиц, описанных в этой книге, больше всего Шайну возмутили такие на первый взгляд незначительные сцены, когда при встрече двух сестер младшая по статусу обязательно кланялась старшей. Автор, наверное, видел, как на официальных мероприятиях ведьмы приседают в реверансах перед королями и князьями, но не понял, что это всего лишь дань вежливости и традициям. Кроме того, он не обратил внимания, что в ответ короли с князьями всегда кланяются ведьмам. А среди самих ведьм о таких церемониях и речи не шло. Ни одна сестра — ни обычная, ни младшая — никогда не склонится перед старшими и старейшими. Ведь все они равны. Они, в конце концов, сестры.
Но Первозданная Искра могла все изменить. Для подавляющего большинства ведьм предположить ее существование значило признать, что когда-нибудь родится ведьма, стоящая выше других по своей природе. Одна только мысль об этом вызывала решительный внутренний протест. До сих пор Шайна не верила в Первозданную, да и сейчас ни за что бы не поверила, найдя другое объяснение и дерзкому нападению черных колдунов, которых интересовала исключительно Эйрин, и необычному, поразительному пробуждению ее Искры, и изумительному исцелению Гвен, — если бы не одно обстоятельство.
Уже давно было выяснено, что все Искры одинаковы по своей потенциальной силе, а то, какая часть этой силы будет реализована, зависело исключительно от конкретной ведьмы, ее носителя. К примеру, Мейнир вер Гильде была самой могущественной ведьмой первого тысячелетия и умудрилась дожить до шестисот восьмидесяти трех лет, зато три ее последовательницы ничем особенным не отличались и прожили обычный ведьминский век — чуть больше трехсот. Только в пятом поколении род О'Мейнир вновь получил могущественную сестру — Шайну, которая, может, и не надеялась повторить рекорд своей духовной прапрапрабабки, однако была уверена, что проживет достаточно долго, чтобы когда-нибудь, в далеком будущем, стать одной из старейших сестер.
Точно так же обстояли дела и во всех других ведьмовских родах, где сильные ведьмы чередовались с посредственными, а то и откровенно слабыми. Неизменным оставалось одно: при пробуждении Искра выказывала свою максимальную силу — тот идеал могущества, к которому стремились все ведьмы, хотя никто его не достигал. И всякий раз каждая Искра вспыхивала доподлинно так, как и любая другая… Вернее, так было до вчерашнего вечера.
А вчера Шайна просто ошалела, когда в кульминационный момент пробуждения Искра Эйрин засияла с силой доброго десятка обычных Искр. Это длилось лишь какую-то долю секунды, однако Шайна не могла ошибиться. Тем более что Этне и Мораг полностью подтвердили ее наблюдение. Когда происходило исцеление Гвен, сила новопробужденной Искры приблизительно равнялась максимальной силе обычной Искры. Потом она упала до уровня немного ниже, чем у Этне, что тоже вызвало удивление, поскольку Эйрин была еще не обучена и, казалось бы, никоим образом не могла контролировать такую огромную силу. Но тем не менее контролировала ее — даже в глубоком сне…