Дорога шамана
Шрифт:
Доктор встал и поднял фонарь, а санитары в это время осторожно укладывали Тайбера на носилки. Я посмотрел на доктора и с удивлением обнаружил, что сейчас он выглядел как дряхлый старик – лицо изрезано глубокими морщинами, глаза стали какими-то безжизненными.
– Он мог испачкаться здесь, когда упал, пытаясь добраться до своей казармы, – неожиданно заявил Ордо.
Мы все дружно повернулись к нему. Его объяснение показалось мне слишком искусственным и, видимо, доктору тоже, потому что он вдруг сердито рявкнул:
– Пойдешь с нами. Напишешь все, что видел, и поставишь свою подпись. Бурвиль, возвращайся в казарму.
Мальчишка стоял на самой границе круга света и смотрел на Тайбера со смешанным чувством ужаса и восторга. Когда доктор с ним заговорил, он вздрогнул и, ни слова не говоря, умчался в темноту. Я наклонился и поднял ранец и бумаги раненого лейтенанта.
– Дай мне, – резко приказал доктор, и я послушно протянул ему вещи Тайбера.
До тех пор, пока мне было по пути с доктором, я шел возле изголовья носилок. Фонарь в руке пожилого лекаря раскачивался на ветру, и тени метались по лицу Тайбера, искажая его черты. Раненый был очень бледен.
Я свернул на дорожку, ведущую к Карнестон-Хаусу, и увидел, что в окнах на верхнем этаже уже не горит свет, но фонарь у двери еще не погасили. Войдя внутрь, я собрал остатки мужества и доложил о случившемся сержанту Рафету. Он не сводил с меня глаз, пока я, заикаясь, объяснял, почему опоздал. Я думал, что получу от сержанта очередное взыскание, но он только кивнул и сказал:
– Твой друг доложил, что кто-то пострадал и ты пошел посмотреть, не нужна ли помощь. В следующий раз ты должен сначала прийти сюда и поставить меня в известность о происшествиях подобного рода. Я бы послал с тобой кого-нибудь из старших кадетов.
– Слушаюсь, сэр, – устало проговорил я и направился к лестнице.
– Ты сказал, что пострадал кадет-лейтенант Тайбер.
Я снова повернулся к нему.
– Да, сэр. Его сильно избили. Он был пьян, поэтому не думаю, что он сопротивлялся.
Нахмурившись, сержант переспросил:
– Пьян? Только не Тайбер. Он не пьет. Получается, кто-то врет, – задумчиво пробормотал он, но, видимо, решив, что сказал лишнее, резко захлопнул рот. – Иди спать, кадет. И не шуми, – велел он, и я побрел наверх.
Спинк, уже переодевшийся в ночную рубашку, ждал меня около камина в учебной комнате. Мы вместе отправились в нашу спальню, и я, раздеваясь, рассказал ему, что произошло. Спинк молчал. Я встряхнул мокрую шинель, понимая, что за ночь она не высохнет и завтра мне придется надеть ее сырой. Не слишком приятная мысль перед сном. Я попытался думать про Карсину, но почему-то сегодня она показалась мне страшно далекой. По-видимому, сейчас гораздо важнее было решить, как дожить до конца учебного года. Когда я улегся в постель, Спинк вдруг спросил:
– У него пахло спиртным изо рта?
– От него воняло.
Мы оба знали, что это значит. Как только Тайбер поправится, его переведут на испытательный срок и он получит дисциплинарное взыскание. Если он поправится.
– Ты не понял. Запах шел от его дыхания или от одежды? Я задумался.
– Не знаю. Мне даже в голову не пришло проверить. Наклонившись над ним, я почувствовал дух спиртного, причем очень сильный. Вот и все.
Снова наступила тишина, а потом Спинк с неясной надеждой в голосе очень тихо проговорил:
– Доктор Амикас мне показался человеком умным. Он поймет, был Тайбер пьян или нет.
–
Я заснул, и мне приснился сон. Старая толстая женщина – древесный страж – сидела, прислонившись спиной к стволу, а я стоял перед ней. Лил сильный дождь, и хотя я промок до нитки, она оставалась практически сухой. Капли, падавшие на нее, тотчас исчезали, словно ее плоть состояла из истосковавшейся по воде земли. Но, как ни странно, мне дождь тоже очень нравился. Он был мягким и нежным, а его прохладные прикосновения ласкали кожу. Поляна показалась мне знакомой, будто я здесь уже бывал. Посмотрев на себя, я обнаружил, что слишком легко одет, но мне все равно было тепло и приятно.
– Подойди. – Женщина властным жестом поманила меня к себе. – Подойди и поговори со мной. Я хочу убедиться, что правильно поняла то, что увидела твоими глазами.
Мы отошли от дерева, и я повел ее за собой по извивающейся лесной тропинке между гигантскими деревьями. Местами их могучие кроны полностью защищали нас от дождя. А кое-где вода стекала вниз по листьям и веткам и, окатив нас, впитывалась в землю. Мы, не обращая на это внимания, все дальше углублялись в лес. Мимоходом я заметил, что всякий раз, оглядываясь на идущую позади женщину, лишь при определенном усилии могу различить ее силуэт, ибо у меня возникало стойкое ощущение, что она является частью какого-нибудь дерева. Она касалась рукой ствола или ее волосы скользили по ветвям – в общем, постоянно поддерживала контакт с зелеными великанами. Несмотря на огромное тело, тяжелая поступь женщины была необычно грациозной. В моем сне она олицетворяла собой силу и изобилие. Складки жира и кожи придавали ее телу мягкую округлость, и оно казалось мне не более отвратительным, чем могучий ствол дерева или раскинувшийся у нас над головами шатер из ветвей и листьев. Его впечатляющие размеры свидетельствовали о благополучии и плодовитости, что было крайне важно для людей, живущих охотой и дарами леса. И это тоже представлялось мне знакомым.
Чем глубже я заходил в лес, тем яснее вспоминал этот мир. Я знал тропинку, по которой шел, знал, что она приведет меня к скалам, где ручей сбегает по каменистому склону и внизу, в лесу, превращается в сияющую серебристую арку. Это было опасное место. Булыжники на краю уступа поросли скользкой зеленой травой, но нигде больше вода не была такой холодной и вкусной даже во время дождя. Я все здесь любил, и женщина это знала. То, что она позволила мне отправиться сюда во сне, являлось для меня наградой. Только вот за что?
– Что произойдет, если погибнет множество сыновей-солдат, которым суждено стать офицерами, и они не попадут на восток, чтобы повести свою армию против леса? – осведомилась она. – Это остановит дорогу? Заставит людей уйти?
Я думал о чем-то своем, но постарался сосредоточиться на ее вопросе.
– Это может на время замедлить их продвижение. Но остановить – нет! На самом деле ничто не остановит строительство дороги. Ты можешь только задержать его. Мой народ верит в то, что дорога принесет ему богатство. Древесину, мясо, меха. А еще откроет путь к морю за Рубежными горами, и тогда появится возможность торговать с теми, кто живет на берегу. – Я печально покачал головой. – Пока богатство зовет мой народ, он найдет способ до него добраться.