Дорога скорби
Шрифт:
– Жизнь – это один долгий фарс, – сказал я. Это было ошибкой.
Она тут же уцепилась за это.
– Это ваш комментарий по поводу жестокого обращения с животными?
– Нет.
– Ваше мнение о туристах?
– Пешеходные дорожки очень важны.
Она перевела взгляд с меня на бармена.
– Газированную минеральную воду, лед и лимон, пожалуйста.
Она сама заплатила за свою выпивку, как будто это подразумевалось. Я задумался, насколько ее вызывающее поведение неосознанно и привычно – или она дозирует его в зависимости от того, с кем говорит.
– Вы ведете нечестную игру, – сказала она, глядя на меня поверх лимона, насаженного на край стакана. – Ведь именно благодаря "горячей линии" в "Памп" вы попали в Комб-Бассет. Кевин говорит, что вы платите свои долги.
Так платите.
– "Горячая линия" – это его собственная идея. Неплохая, если не считать сотни ложных сообщений. Но сегодня я ничего не могу вам сказать.
– Не "не можете", а не хотите.
– Очень часто это одно и то же.
– Избавьте меня от философии!
– Я с наслаждением читаю вашу еженедельную страницу, – сказал я.
– Но не хотите появиться на ней?
– Это верно.
Она вскинула голову.
– Многие просили меня не печатать то, что я знаю.
Я не хотел окончательно поссориться с ней и мог отказаться от мимолетного удовольствия подшутить над ней, поэтому я принял доброжелательный вид и не стал комментировать.
– Вы женаты? – спросила она.
– Разведен.
– А дети?
Я покачал головой.
– А вы?
Она больше привыкла задавать вопросы, чем отвечать на них. Поэтому ощутимо замешкалась, прежде чем сказать:
– У меня то же самое.
Я глотнул скотча.
– Передайте Кевину, я очень сожалею, что не могу описать ему подоплеку событий. Передайте, что я поговорю с ним в понедельник.
– Этого недостаточно.
– Больше я ничего не могу сделать.
– Вам кто-то платит? – требовательно спросила она. – Другая газета?
Я покачал головой.
– В понедельник. – Я поставил пустой стакан на стойку. – До свидания.
– Подождите!
Она посмотрела на меня взглядом, в котором не было феминистской агрессии и не читалась необходимость набирать очки в битве, которую выиграло предыдущее поколение. Я подумал, что, возможно, Индия Кэт-карт не создана для продолжительного брака, как и я. Я женился на любящей и милой девушке и заставил ее ожесточиться – худшая и самая печальная ошибка моей жизни. Индия спросила:
– Вы не голодны? Я целый день ничего не ела. Мой кошелек выдержит два обеда.
Бывает хуже. Я быстро обдумал вероятность того, что меня размажут по пятнадцатой странице, и решил, как обычно, что у всякого риска есть свои пределы. Рискуйте, но с предосторожностями – великий девиз.
– Ваш ресторан или мой? – улыбаясь, спросил я, и тут же в ее глазах мелькнул слабый отблеск триумфа – она подумала, что рыбка попалась.
Мы ужинали в шумном, ярко освещенном, большом и полном народу ресторане. Выбор был за Индией. Это было ее естественное
Галлей – Holly (англ.) – здесь игра слов, астроном и главный герой романа – однофамильцы
Меню было поразительным, но по давней привычке я заказал самые простые блюда, с которыми можно было неплохо управляться одной рукой, кресс-салат, кэрри из утки с тушеными овощами. Индия заказала баклажаны в масле и гору хрустящих лягушачьих лапок, которые ела руками.
Лучше всего в этом ресторане было то, что шум делал приватную беседу невозможной – все, что там говорилось, могли услышать за соседними столиками.
– Итак, – сказала Индия, – Бетти Брэккен была в слезах?
– Я не видел ни одной слезинки.
– Чего стоил этот жеребец?
Я попробовал овощи и решил, что они пережарены.
– Никто не знает, – сказал я.
– Кевин сказал мне, что он стоит четверть миллиона. Вы просто уклоняетесь от ответов.
– Сколько стоит и чего стоит – это разные вещи. Он мог выиграть дерби. Он мог стоить миллионы. Никто не знает.
– Вы всегда играете словами?
– Довольно часто, – признался я. – Как и вы.
– Где вы учились?
– Спросите Кевина, – улыбнулся я.
– Кевин рассказывал мне о вас такие вещи, что вы можете не захотеть, чтобы я о них знала.
– Какие же?
– Например, что легко обмануться вашим мирным видом. Что у вас вольфрам вместо нервов. Что вы болезненно относитесь к потере руки. Хватит для начала?
Я задушу Кевина, подумал я.
– Как вам лягушачьи лапки? – спросил я.
– Мускулистые.
– Ничего, у вас острые зубки.
Ее отношение вполне заметно сменило направление от покровительства до неуверенности, и она начала мне нравиться.
После кэрри и лягушек мы выпили кофе, в промежутках пару раз обменявшись оценивающими взглядами. Мельком я подумал, какова она в постели, и так же мельком подумал, что никто не станет обнимать потенциальную кобру. У меня и мысли не возникло попробовать.
Она, кажется, приняла мою пассивность за разрешение действовать. Она заплатила за нас обоих кредитной карточкой "Памп", как и обещала, и явно ожидала, что я отплачу в понедельник, дав Кевину эксклюзивное интервью.
Я пообещал, зная, что не смогу этого избежать, и предложил подвезти ее до дома.
– Но вы же не знаете, где я живу!
– Да все равно, – сказал я.
– Спасибо. Здесь ходит автобус.
Я не настаивал. Мы расстались у дверей ресторана. Ни поцелуя. Ни рукопожатия. Она только кивнула и пошла вперед не оглядываясь, а я вообще не верил в ее добросердечность.