Дорога судьбы
Шрифт:
– Я должен идти. Должен... Я не могу оставаться здесь, зная, что там происходит.
– Почему? Здесь тоже твоя страна, – не удержалась Сабрина.
– Но Франция – моя родина. Отечество. Мой дом. Я родился там.
– Ты родился там благодаря мне, – в ужасе умолял вмиг постаревший Андре. – Mon fils... [20] – Слезы катились по его лицу.
Сабрина заметила, что Арден тоже плачет. Она не сводила с Антуана глаз. Он подошел к ней и погладил по лицу.
– Когда-нибудь мы увидимся. – Затем он вздохнул и обернулся к остальным. – Несколько минут назад я звонил в консульство. Мы договорились,
20
Мой сын... (фр.)
21
У меня нет выбора, папа (фр.).
Да, для него это было делом чести. Иначе он перестал бы уважать себя. В этом был виноват Андре. Он слишком хорошо воспитал сына. Слишком честного. Слишком гордого. Антуан ни за что не согласился бы прятаться в шести тысячах миль от дома, нуждавшегося в его защите.
Все последующее напоминало кошмарный сон. Антуан собрал вещи, и они проводили его на вокзал. Он два часа говорил с отцом о делах, просил прощения за внезапный отъезд, но не желал задерживаться ни на день. Даже Джон думал, что это глупо.
– Ну подожди хотя бы до завтра, старина. Поедешь вместе с нами в приличных условиях. Что ты теряешь?
– Время. Я нужен там именно сейчас. Как я могу терять четыре дня, играть в карты, когда на моей родине идет война!
Джон бросил на него иронический взгляд:
– Подождут. Война не кончится, если ты приедешь на неделю позже.
Но Антуан даже не улыбнулся. В два часа ночи они провожали его на вокзале. Поезд был битком набит пассажирами, ехавшими на восток. На платформе слышалась французская скороговорка. Серые лица, море слез. А когда подошло время прощания, Арден бросилась ему на шею. Антуан поцеловал девушку в щеку и посмотрел на нее сверху вниз.
– Sois sage, mon amie [22] .
Странное напутствие для девушки, которой вскоре предстояло выйти замуж за другого... Она отрешенно смотрела ему вслед. Когда поезд тронулся, она выкрикнула его имя. Джон потянул ее за руку и повел к машине. Андре рыдал в объятиях Сабрины. Доминик осталась дома. Проводы стали бы слишком сильным потрясением для трехлетнего ребенка, да и вряд ли она поняла бы, что происходит.
– Я никогда не верил, что он уедет... даже когда он сказал, что это его долг... – Андре был безутешен; всю ночь он проплакал у Сабрины на груди.
22
Будь умницей, друг мой (фр.).
А на следующий день уезжал Джон. Будто в одночасье распалась вся семья. Когда Сабрина поцеловала Арден, обе они расплакались, сами не зная почему. Они оплакивали Антуана, но не могли этого выразить. А затем Сабрина снова поцеловала Джона:
– Береги себя... возвращайтесь поскорее!
Андре не поехал на вокзал: он не вынес бы еще одного расставания. Вечером они уехали в Напу. Сабрина вела машину, всю дорогу Андре не вымолвил ни слова.
Антуан позвонил им из Нью-Йорка накануне отплытия, а затем четыре месяца они не получали от него никаких известий. Наконец в январе
И все было бы хорошо... но они жили в постоянном страхе. По сравнению с этим даже свадьба Джона и Арден отходила на второй план. Такой свадьбы Нью-Йорк еще не видел. Она состоялась в первую субботу июня в соборе Святого Патрика. Билл Блейк был шафером, а маленькая Доминик несла цветы. Двенадцать подружек невесты, друзья жениха и пятьсот человек гостей. Но Сабрина думала только об Антуане. Как он? Где он? Казалось, прошло сто лет с тех пор, как они провожали его на вокзале. А когда он написал, что месяца через три получит отпуск и приедет домой, она села и заплакала. Его не было тринадцать месяцев. Слава Богу, он жив! Он был в Северной Африке с де Голлем. У него появилась возможность приехать в Штаты. Он приедет на несколько дней и – о удача! – попадет на день рождения Доминик. Ей исполнится четыре года.
И вот он приехал. Наконец-то они снова оказались вместе, и жизнь уже не казалась такой страшной. Даже Андре перестал быть таким подавленным. И долго-долго после отъезда Антуана в воздухе дома Терстонов ощущалось его присутствие... Они без конца говорили о виноградниках, обсуждали текущие дела, и Антуан с первой до последней минуты не спускал с рук Доминик. Они слушали его рассказы о войне и де Голле, перед которым он благоговел.
– Придет время, и Америка вступит в войну. – Он был абсолютно уверен в этом.
– Но Рузвельт этого не говорит, – возражала Сабрина.
– Он врет, а тем временем готовится к войне, помяните мое слово!
Она улыбнулась:
– Все еще занимаешься предсказаниями, Антуан?
– К сожалению, не все мои предсказания сбываются, – улыбнулся он в ответ, – но это сбудется. – Он спросил о Джоне и Арден, но на лице его не отразилось никаких эмоций.
Он был слишком поглощен войной, де Голлем и прочими делами.
Сабрина рассказала ему о великолепной свадьбе и с грустью вспомнила Амелию. Она уже никогда не сможет навестить ее. Амелия умерла через несколько месяцев после рождения Доминик, на девяносто втором году. Она прожила долгую, полную, счастливую жизнь и умерла в свой срок, но Сабрина все равно тосковала по ней.
Антуан собирался повидаться с Арден и Джоном на обратном пути через Нью-Йорк, но вышло так, что ему не хватило времени: отпуск сократили, и он уехал на три дня раньше, чем было задумано. Но он все же успел позвонить и застать Арден. Джона не было дома.
– Они с Биллом на деловом обеде. Он расстроится, что не сумел поговорить с тобой.
Ей хотелось сказать ему, что она была бы рада, если бы муж взял ее с собой. Но, увы, теперь она замужняя дама и должна взвешивать свои слова.
– Береги себя! Как поживают Сабрина и Андре?
– Великолепно. Работают. Я рад, что повидался с ними. А Доминик как выросла! – Он засмеялся в трубку, представив себе лицо Арден, а она закрыла глаза и улыбнулась.
Она часто думала об Антуане. Но она счастлива с Джоном. Арден знала, что сделала правильный выбор. Они женаты уже четыре месяца. Она надеялась вскоре забеременеть.
– Видел бы ты Доминик на свадьбе. Она была очаровательна!
Мысль о том, что она замужем, все еще причиняла Антуану боль. Пора было заканчивать разговор.