Дорога в Ад
Шрифт:
— Если ребенок жив, и его можно найти, это же хорошо? — неуверенно спросила Ирина.
— Я почти двенадцать лет жила с тем, что он умер, я не знаю, что теперь делать… — задумчиво сказала Марина, — этот ребенок, он от мертвеца, я просто боюсь…
— Почему от мертвеца? — спросил Анатолий.
— А если ребенок от мертвеца, то какой он может быть? Он злой? — наивно спросила Ирина.
— Тот мальчик, которого я видел, — перебил всех Андрей, — он просто болен, его возят на инвалидной коляске, и вряд ли он злой. Его хотели отдать тому навиту,
Воин помолчал немного и добавил:
— Мне кажется, что ему угрожает опасность.
Марина закусила губу, слезы светлыми ручейками бежали из её глаз, она посмотрела на Анатолия, тот нахмурился, и рассерженно засопел:
— Не видать мне Царства Божия, и не узрю я Свет Фаворский с вами. Что для обряда нужно? Будем пацана искать.
— Полынь, зверобой, капля моей крови, карта, любая топографическая, географическая, и большая стеклянная миска, салатница, все, что угодно, лишь бы стекло и лишь бы широкая и прозрачная, — быстро ответила Марина.
— Полынь и зверобой у меня в машине есть, — сказал Андрей.
— А где машина? — поинтересовался отец Анатолий.
Парень закусил губу.
— В Широкино…
— А из аптеки? Можно же там купить… — начала Ирина.
Марина грустно улыбнулась:
— Из аптеки травы не годятся.
— До Широкино сравнительно не далеко, да и машину забрать нужно, — произнес Анатолий. — Сейчас завтракаем, и мы за машиной, а вы готовьтесь к обряду.
Ирина всеми правдами и неправдами отпросилась с работы на пару дней, после зашла в книжный магазин и приобрела там карту Самарской области, Самары и, на всякий случай Жигулевска.
Когда мужчины вернулись с машиной и с нужными травами, у Марины все было готово. Первым делом она наполнила большую стеклянную миску водой и поставила её на карту Самарской области, разложенной на столе. Постом собрала четыре небольших пучка нужных трав, и закатала эти травы в размягченный заранее пчелиный воск, сформировав восковые свечи, где они дополнили привычные свечные фитили. Установила свечи на столе строго по сторонам света вокруг карты.
Необычные свечи горели, потрескивая и распространяя душистый дымок, который заполнил небольшую кухню таинственно дымкой.
— Куча брёвен — ещё не дом, толпа людин — не семья. К Духу Рода взываю я. По крови Дух идущий, свою силу через кровь несущий! Через умерших, но живущих! — начала нараспев читать заговор Марина. — Вы пращуры мои, я Вас восхваляю, Дух Рода через ВАС вызываю. Сила Рода в: крови, в теле и деле, на моих перстах, на моих устах, в моих словах. Испрашаю Дух Рода моего в помощь и заступление…
С этими словами она взяла приготовленный заранее свой нож порезала палец, и стряхнула капельку крови в воду.
— Прошу Дух Рода помощи найти сына, украденного, мной оплаканного, живого, не похороненного…
Капля крови в воде превратилась в маленькую красную рыбку которая в начале опустилась ко дну миски, постояла на месте и поплыла в направлении Самары на карте.
Марина осторожно двинула миску в сторону города, рыбка не меняла своего направления, ребенок был там. Теперь в ход пошла карта уже одного города. Рыбка зависла над одним из городских районов.
— Нам нужно туда, — подняла глаза на спутников Охотница.
Глава 10 Марина
«Предки-дедичи!
Позвольте воды набрать от всякой нечистой силы,
от злого колдовства, от всех тварей,
болей, на доброе здоровье!».
Пробуждение было неприятным из-за тягучей боли внизу живота.
— Пить, — то ли попросила, то ли простонала в серый туман, плясавший перед глазами.
Кто-то приподнял её голову и пересохших губ коснулся холодный край стакана.
— Ну вот, и очнулась, вот славно, — кто-то незнакомый произнес над ухом, — попей и отдыхай, тебе сейчас сон нужен, он душу вернет и вылечит, а с телом справимся, не впервой.
Марина с трудом сделала первый глоток, равнодушно выпила, даже не почувствовав вкуса, и почти сразу провалилась в тягучую, без сновидений дремоту.
Она просыпалась, пила, что давали, что-то ела и снова засыпала. Сколько это продолжалось? Год? Два? Она не знала и не хотела знать, в сером тумане было тихо и спокойно, время от времени приближались картины чьей-то жизни, они вызывали тоску и дарили боль. Чем больше Марина гнала их, тем чаще они возникали. Какая-то часть души, что еще осталась в ослабевшем теле, решила, что постоянно бегать от прошлого не получится, и когда очередное виденье выплыло навстречу, она не стала привычно прогонять его, а собрав волю в кулак, шагнула на встречу, одновременно желая и боясь встречи с самой собой.
Она вспомнила, то, от чего бежала, аварию, смерть Артема и потерю первого ребенка, потом странное появление живого жениха и его страшное исчезновение. А потом слова врача: "Ребенок не выжил, крепитесь, вы еще молодая и здоровая, у вас будут еще дети". И страшное понимание, что ничего уже не будет, она не сможет никого допустить к себе. Рассыпающийся прахом Артем всегда будет стоять рядом, она проклята собой, проклята мертвецом.
Марина захлебнулась рыданиями.
— Вот и хорошо, плачь, девонька, плачь, хорошая, — привычный голос снова оказался рядом. — Слезы только у живой души есть, а мертвой они ни к чему.
Девушка открыла глаза и сквозь слезы, наконец-то рассмотрела кто постоянно был рядом и чей голос, неизвестно почему, стал одним из якорей, который держал её душу рядом с телом, не давая покинуть его.
— Баба Дуся, это ты?
— Узнала, моя хорошая, теперь дело на поправку пойдёт.
— Что со мной было? Почему меня к вам привезли?
— Привезли потому, что я настояла. Мама твоя всех врачей, что знала и не знала, на уши поставила, только не смогли они ничего сделать, потому, что не умеют душу лечить.