Дорога в ад
Шрифт:
Не так-то просто было наклониться и поднять с пола книгу под его взглядом. Стоило коснуться пальцами обложки, как на меня накатила тошнота. Замутило так, что о какой-то еде и подумать было невозможно.
– Никто не дал мне никакой информации об этом. Селена знала только одно: это книга о падших. Ева и словом не обмолвилась о том, что тут написано. Сефримель показал мне одну иллюстрацию и… о боги, Джафримель, если ты так переживал по поводу того, что я могу подумать, если от кого-то что-то узнаю, почему не рассказал все сам? Я бы попыталась понять, ты ведь знаешь.
Он
Назовите меня оптимисткой.
– Ладно, - сдалась я.
Плечи мои обмякли. Я была слишком измотана, чтобы спорить по этому поводу: у меня было полно других вопросов, других проблем, других задач, с которыми нужно разобраться до того, как Люцифер до меня доберется.
– Давай перейдем к практическим вопросам. Где нож?
– Близко.
Повисло молчание.
– Мне есть о чем тебе рассказать, но говорить об этом пока рано.
«Здорово. Секрет на секрете».
– Слышать этого не желаю.
Мои пальцы напряглись: я боролась с болью, терзавшей мою грудь изнутри, как дикий зверь. Словно вокруг моего сердца скреблись стеклянные когти.
Мне пришлось собрать все остатки самообладания, чтобы протянуть ему книгу.
– Если она так важна для тебя, оставь ее себе вместе с твоими проклятыми тайнами.
Самолет выровнялся. Мы снижались очень долго. Джаф молча глядел на книгу в моей руке, как мангуст на кобру.
– Возьми ее, - настаивала я.
– Забери эту хреновину, Джафримель.
Надо же, он послушался. Аккуратно взял книгу у меня из рук, словно боялся, что я передумаю. Самолет дернулся, что повлекло за собой легкий перепад давления. Взяв книгу, Джафримель опустил руку. О чем бы там ни говорилось, я больше не желала этого знать. А сам он не мог мне объяснить, кто я такая.
Никто не мог.
Что я знала точно, так это то, что вконец разбита. Много ли осталось во мне от человека? Только женское начало, и с этим надо как-то жить. Правда, важнее всего то, что я сама для себя выбрала, кем быть. По крайней мере, этому жизнь меня научила.
«Я Данте Валентайн».
А все остальное - пустой шум, помехи.
– Сейчас, - заявила я, выпрямившись и расправив плечи в запыленной и окровавленной одежонке, - ты ответишь мне на пару вопросов, а потом мы решим, как со всем этим покончить. Мне надоело, что этот проклятый Люцифер без конца портит мне жизнь. Он меня достал.
«Ты представить себе не можешь, как я от этого устала».
Черная дыра в моей голове дала о себе знать, но съежилась под напором бушующего пламени. Я справилась и с тем и с другим: пригасила ярость и отгородилась от ужаса.
– Где Ева?
У меня едва не вырвалось: «Где моя дочь?» - но позволить себе произнести это вслух я не могла. У него свои секреты, у меня - свои. А раз так, мне ли бросать в него камни?
Хотя порой так хотелось!
Он
– Скована и под стражей. В трюме.
– Хорошо.
Я развернулась, вернулась к кровати, взяла амуницию и стала прилаживать ремни.
– Куда мы летим?
– Судро-Мерика. Каракас.
Голос Джафримеля звучал по-новому - хрипло, словно ему что-то в горло попало.
Ремни были не самыми худшими и скрипели уже меньше, чем я ожидала. Правда, их еще носить и носить, прежде чем они разомнутся до приемлемой мягкости. Но хорошо уже то, что меня заботят такие вещи.
Я подняла меч. Шум пламени в голове утих, ярость сжалась до тонкой красной нити на дне моего сознания. Выжидая.
«Ну и что теперь, солнышко?»
– Хорошо, - промолвила я, привычно вращая плечевыми суставами.
– Начинаем новый раунд.
И вышла из каюты, печатая шаг, оставив его позади.
Глава 22
От одного вида этого чертова грузового трюма мне стало тошно.
Маккинли стоял, прислонившись к штабелю ящиков, его аура полыхала странным фиолетовым пламенем под стать пурпурному свечению, пробегавшему по его металлической левой руке. Удержать на нем взгляд можно было лишь сознательным усилием - он просто ускользал, причем это не объяснялось никакими чарами, поскольку, в отличие от магической или псионической маскировки, не зависело от развития личности. Это было присуще Маккинли, как хамелеону присуща способность застыть неподвижно и слиться с окружающей обстановкой. Встретившись со мной глазами, он тут же отвел взгляд, но я успела уловить его нервное напряжение.
Часть отсека была расчищена от оборудования и грузов. Там, поджав ноги и обхватив их руками, неподвижно застыла стройная фигура с пышной копной снежно-белых волос. Она явно побывала в переделке: свитер был разорван, слаксы обгорели, не хватало одного сапога.
Я выступила вперед. Ева сидела, уронив лицо на колени, и было видно, что волосы у нее теперь другие - не шелковые локоны Дорин. Я с трудом уловила ее запах: он тоже изменился.
– Валентайн.
– Голос Маккинли звучал предостерегающе, но уважительно. Удивительно.
– Не подходи слишком близко.
«Не учи меня, что делать!»
Я приблизилась еще на шаг. Засунула меч в петлю на портупее, освободила руки.
– Ева!
– Мне о многом хотелось ее спросить, но из всего бурного потока мыслей нашлась одна фраза: - Я знаю, что ты не спишь.
Она медленно подняла бледное лицо. На меня смотрела дочь Дорин, но ничего человеческого в этом пылающем голубым огнем взгляде не было.
Мое зрение было острым и до того, как Джафримель изменил меня: благодаря генной инженерии сейчас вообще трудно найти человека с плохим зрением, не считая луддеров. Конечно, видеть как нихтврен, в полной тьме, я не могу - даже глаза демонов реагируют на определенное количество фотонов. И вот теперь я всматривалась в лицо Евы, тщетно пытаясь уловить хоть тень того, как она выглядела раньше.