Дорога в ад
Шрифт:
У меня вырвался протяжный тихий вздох. Я отодвинулась от окна.
– Есть хочешь?
Маккинли подпирал другую стену и со своего места мог наблюдать и за мной, и за дверью. Он поднял глаза, темные круги под которыми особенно выделялись в электрическом свете, и пробормотал: «Можно и перекусить», - причем с таким видом, будто эта мысль впервые пришла ему в голову.
– В этих апартаментах наверняка есть кухня. Поищем ее. Глядишь, что-нибудь найдем.
«Раз мне нельзя разгуливать по городу, обшарю здесь каждый уголок. Если долго сидеть на одном месте, можно с ума сойти».
Хотелось верить,
Слишком далеко нам идти не пришлось. Сразу за дверью, в конце короткого изогнутого коридорчика, рядом с выходом из лифта, на котором мы сюда прибыли, находилась маленькая кухонька с обычным для Парадиза набором продуктов. Сыр, хлеб, фрукты, кофе, большой выбор замороженных полуфабрикатов, пицца, говядина с лапшой, спрессованной в пластиковые упаковки складками, напоминавшими мозговые извилины. Еда человеческая, и я снова задумалась о том, что это за место. Я знала, что демоны способны есть - Джафримель порой разделял со мной трапезу, и кажется, получал от этого удовольствие, - но уверенности в том, что пища им необходима, у меня не было. Может быть, Ева заранее заготовила еду для меня или это стандартный продуктовый набор для такого рода съемных покоев? А кто занимается хозяйством? Поневоле вспомнишь о том, что у демонов не бывает проблем с деньгами.
Маккинли живо соорудил сэндвич из сыра, нарезанных яблок и багета. Я сунула в микроволновку пиццу и нажала на кнопку, отметив попутно, что все кухонное оборудование новехонькое, последних моделей, еще не бывшее в употреблении.
«Странно. С другой стороны, солнышко, есть ли в твоей жизни в последнее время что-то не странное?»
– Откуда у нее человеческая еда?
– Они ее любят. Но для них это не пища, скорее развлечение.
– Маккинли ловким движением откупорил бутылку минералки.
– А еще демоны предпочитают использовать людей, своих вассалов. Так уж у них повелось. Они остаются за кулисами до тех пор, пока не приходит время убивать.
«Ну, ты просто кладезь информации. Когда не насмехаешься надо мной».
Я смотрела сквозь пласглассовую дверцу на то, как разогревается пицца: сыр плавился, пузырился, его запах смешивался с ароматом томатного соуса, образовывалась аппетитная корочка… У меня слюнки потекли.
– Вассалы… Какой-то феодализм.
– Вроде того. Примерно так же устроены семьи, только справедливее.
Ел он жадно, откусывая большие куски и почти не жуя, а его глаза не прекращали обшаривать комнату. И место он занял между мной и дверью.
Так же встала бы я, будь я телохранителем.
У меня опять закололо в затылке. Микроволновка подала звуковой сигнал, и я вытащила свою пиццу. Пристроилась в самом безопасном месте, спиной к углу, где стояли мини-холодильник и мусорный контейнер. Маккинли поерзал на своем месте, его левая рука с вкраплением металла лежала на столешнице из светлого дерева.
– Как вышло, что ты стал работать на Джафа?
Я не очень надеялась, что он расскажет, но надо же чем-то занять время. Я ждала, пока пицца остынет, поглядывая на комочки оплавившегося сыра. Пахло настоящим сыром, и мне неожиданно вспомнилась первая совместная трапеза с моим падшим.
«Как все-таки летит время».
– Я был тяжело ранен, но продолжал сражаться. На него
– Маккинли пожал плечами.
– Я не был готов к смерти.
Я отрезала от золотистого круга пиццы большой кусок. Подула на него, чтобы охладить.
– Знаешь, по части умения уклоняться от ответов на вопросы ты мог бы преподать урок демону.
– Мой бывший господин хотел убить Старшего. И уж поверь, мы сделали все возможное, но мы были всего лишь людьми, хоть и… модифицированными.
– Он поднял левую руку и снова опустил ее на стол.
Я так и осталась сидеть с открытым ртом и куском пиццы в руке. Потом пришла в себя и откусила кусочек.
«Хм».
– Ты имеешь в виду себя и Ванна?
– Не только. Еще нескольких.
– Лицо его изменилось, он положил сэндвич на стол.
– Они тоже должны были присматривать за тобой. Это еще одна причина моей тревоги.
– Присматривать за мной?
– Только как ангелы-хранители, Валентайн.
– Он отпил минеральной воды, словно хотел отбить какой-то вкус во рту.
– Мы держали тебя под наблюдением еще в Тоскано.
Чтобы скрыть тот факт, что моя челюсть отвисла от удивления, мне пришлось откусить второй кусок. Горячий томатный соус, плавленый сыр, немножко дикого майорана. Еда помогала, позволяла почувствовать себя крепче.
– Я не подозревала.
– Значит, хорошо сработали, - отозвался он.
С тем же успехом можно было сказать: «Это ж надо быть такой идиоткой!»
По правде говоря, я кое о чем догадывалась. Но ничего не замечала, не улавливала ни намека на то, что кто-то следит за мной и Джафримелем, пока вела обычную, ничем не примечательную жизнь, скупала журналы маги и антикварную мебель, совершала прогулки под полуденным солнцем и… просыпалась с криком, услышав в голове шепот ка Мировича, тянувшего когти из жгучей эктоплазмы, чтобы разорвать мне горло и изнасиловать душу.
Я поежилась и уронила кусок пиццы.
Черная дыра расширилась, наполнив голову странными отголосками. Шрам в выемке левого плеча полыхнул предостерегающей болью.
– Эй, ты как?
– встревожился Маккинли.
Плечо снова обожгло болью. Ощущение было такое, будто в нем засел рыболовный крючок, за который кто-то дергает.
– Прекрасно.
Я снова взяла пиццу и принялась жевать, не чувствуя вкуса. Вне зависимости от того, что меня ждет, запастись топливом не помешает.
– Знаешь, - пробормотала я, проглотив кусок и утирая с губ томатный соус, - наверное, мне не следует торчать здесь, словно я принцесса на горошине или кто-то в этом роде. Пожалуй, нам стоит пройтись, осмотреться и приглядеться к тому, что делают демоны.
Маккинли отщипнул кусочек багета. Его черные глаза широко раскрылись.
– А почему просто не свалить?
Я взяла оставшийся кусок пиццы.
– Да потому, что стоит нам высунуться отсюда без Джафримеля, и мы покойники. Я насолила не только Люциферу. Уверена, власти Гегемонии будут рады схватить меня. Правда, сейчас они боятся, что не справятся со мной. А я особого доверия к демонам не испытываю, хотя у них есть причины меня защищать. Я в таком положении, что не верю никому, даже себе. Поэтому хочу осмотреться там, где приземлилась.