Дорога в Академию, или как стать некромантом
Шрифт:
Глава 2
Доверенное лицо оказалось женщиной средних лет в опрятном коричневом платье, отделанном толстым оранжевым кантом. Довершал образ чепец все того же коричневого цвета. Почтенная дуэнья, такая, какой пристало провожать юную девушку к жениху. Правда, в карету женщина влезла, словно беря несчастную повозку на абордаж, при этом едва не запутавшись в широких юбках. Явно проглотила впрыгнувшее на язык цветистое ругательство. Улыбнулась смущенно.
– Приветствую вас, госпожа, меня зовут Клессандра.
Вместо книксена женщина коротко поклонилась.
И образ почтенной дуэньи рассыпался окончательно. Такая цепкость взгляда, пара заметных шрамов на лице, а также привычка придерживать несуществующий меч могли принадлежать только бывалому воину, который немало помотался по дорогам королевства Лахор и его приделам.
Альда рассматривала ее с интересом, скрывая свой интерес за маской любезности.
– И тебе привет, любезная.
Женщина помялась, как будто хотела еще что-то сказать или спросить, но потом просто отвернулась к окошку кареты. Альда прикрыла глаза, сделав вид, что решила подремать. В карете воцарилась тишина, но не та напряженная тишина, которую хочется засыпать словами, а тишина правильная, в которую органично вплетается стук колес и чужой человек напротив.
– Приятная женщина, – мысленно поделалась девушка со старым магом своими впечатлениями. – И не болтлива.
– Не обольщайся, – предупредил ее дед. – Это, прежде всего, охранница, которая должна не допустить побега, если таковая мысль тебе в голову придет. Надо будет, она тебя за косы к жениху оттащит.
– Да понимаю я, – отмахнулась Альда. – Но ехать нам вместе долго, да еще в одной карете.
– А, ну если в этом смысле, – согласился старый маг.
Выезжали затемно. Отец провожать Альду не вышел. Она долго таращилась в темноту, надеясь, что вот-вот дубовые двери откроются, и в проеме покажется высокая фигура графа Алиери. Не дождалась, вздохнула, уставилась в окно уже просто так. Слуги как раз закончили укладывать вещи, и вскоре карета тронулась, бодро застучав колесами по изгибу подъездной дороги. В окне кареты были видны только бока и крупы лошадей охранников, остальное терялось в темноте, поэтому Альда действительно задремала. Проснулась она с первыми лучами солнца, причем не от того, что они упали ей на лицо, а от того, что тело ужасно затекло.
– Доброе утро, – сидевшая напротив Клессандра, казалось, не испытывала никаких неудобств.
– Не такое оно уж и доброе, – пробурчала Альда, старательно двигая плечами, чтобы хоть немного размять спину.
– Как пожелаете, – с почтительным видом согласилась дуэнья.
– Фу-ух, – откинулась девушка на спинку сиденья.
Поезд невесты неспешно продвигался вперед по дороге. Эти дороги, выложенные из белых квадратных плит, в разных направлениях пронзали королевство Лахор. Их создателей не было в мире уже десять тысяч лет. О них ходили самые невероятные легенды, где они представали то исчадиями Бездны, то добрыми полубогами, но созданное ими дорожное полотно было совершенно реальным. Оно было сделано из хорошо пригнанных квадратов и сдаваться времени не собиралось. Мимо окна кареты проплыло огромное каменное кольцо на постаменте. Тоже Древние строили. И также качественно. Зачем и почему они ставили эти кольца на каждом перекрестке, а иногда и на прямых отрезках дороги, осталось неизвестным. Окрестные селяне давно растаскали бы их на строительный материал, однако порча колец была запрещена под страхом смертной казни, поскольку они были один в один сходны с символом Солнечного бога. И расположение их на перекрестках было очень удобным – каждый прохожий мог пообщаться с божеством, оставив приношение, чтобы слова лучше поднимались к Небу. Правда, жрецами это не приветствовалось. По их мнению, с небожителями можно было разговаривать только в храме, в крайнем случае, в походном капище. Но мимохожие и мимоезжие все равно оставляли под каменными символами приношения, ленточку или букетик цветов, чтобы не обидеть Солнечного бога.
За окном бежали однообразные леса и перелески. Клессандра к беседам на располагала, было скучно и ужасно затекли ноги. Альда с нетерпением ожидала привала, когда можно будет выйти из уже надоевшей кареты и хотя бы чуть-чуть размяться. Но скуку быстренько развеял дедушка, припахав Альду к очередным магическим урокам. Девушка закрыла глаза, сделав вид, что снова задремывает. Время до привала пролетело незаметно, Она так вымоталась, что, сходя со ступенек кареты, едва не упала. Хорошо, что дуэнья была начеку и поддержала за локоток.
– Что-то вы бледная, пересидели в одной позе, наверное, – заметила Клессандра и посоветовала: – Сделайте пару упражнений.
Показала каких. Альда послушалась. Через пару минут ей действительно стало полегче. На этой стоянке они позавтракали. Альда полулежала на расстеленном войлоке и, прихлебывая горячий травяной взвар, с удовольствием смотрела, как поднимается солнце. В душную карету не хотелось совершенно, но слуги уже суетились, складывая походные столовые принадлежности, а Клессандра принялась со значением поглядывать на свою подопечную.
– Что ж, пора ехать, – со вздохом поднялась Альда.
Под ритмичное погромыхивание колес девушка действительно начала задремывать. Из сна ее вырвали вопросом:
– Так что вам рассказать о господине Торнтоне?
Лицо дуэньи лучилось решимостью просветить нежную невесту о ее женихе.
– Все, – со вздохом сказала Альда, оценив эту решимость. Грубить девушке совсем не хотелось.
– Господину Торнтону шестьдесят лет, – с энтузиазмом начала Клессандра. – Он очень богат.
Под перечисление земель, мельниц и деревень Альда чуть снова не задремала.
Чтобы хоть немного взбодриться, спросила:
– Говорят, он был женат?
– Да. К сожалению, его жена упала с лошади и сломала себе шею. Печальная история. Господин Торнтон очень горевал. Но это было двадцать пять лет назад, и вот теперь он решил жениться вновь.
– Что-то меня это не вдохновляет, – пробормотала Альда.
– Богатый, знатный жених, – причмокнула дуэнья. В ее глазах горела зависть.
Альда посмотрела на немолодую женщину, которая и в юности, вероятно, прелестью черт не отличалась, и только вздохнула. А деду пожаловалась:
– Чего она мне этого Торнтона подсовывает? Богатый, знатный… Она дуэнья или сваха?
– Хорошая попытка с ее стороны, – засмеялся Орисса Чъода. – Глядишь, ты и передумаешь сбегать. А? У юных девушек сплошная чехарда в голове! А уж как ветер свищет!
– Мда, – задумчиво хмыкнула девушка. – Я, конечно, не собиралась, но Клессандра об этом не знает.
– И я о том же. Интересно, ей за это доплатили, или она так себе обязанности облегчить пытается?
– Да какая разница? – вздохнула девушка.
Через неделю однообразие дороги стало не просто утомлять, оно надоело до чертиков. Леса, перелески, поля, деревни и снова чуть в другой последовательности. Некоторое развлечение давали ночевки на постоялых дворах, но ненадолго. Рожи трактирщиков несли одну и ту же печать хитрой настороженности, приправленной угодливостью. Цвет кожи и волос, разрез глаз и конституция были неважны, все трактирщики являлись адептами бога Наживы, и при виде золотого флорина, мелькнувшего в кошеле Клессандры, их глаза озарялись истинным воодушевлением верующих. Это бы все ничего, но клопы на постоялых дворах тоже были одинаковыми – жирными и наглыми, а их количество могло впечатлить даже тролля с его толстой шкурой. Альда подозревала, что они часть ритуала поклонения богу Наживы, и их задача – пить кровь из постояльцев наравне с владельцами постоялых дворов.