Дорога в две тысячи ли
Шрифт:
«Боже мой, как вовремя я отослала остальных девчонок по домам, – вдруг осознала Таня. – Как чувствовала». Но чертову рыбку надо было отыскать, причем срочно. Разгулявшееся воображение нарисовало ей живописную картинку, в которой Татьяна Орловская ползает по изрубленным телам воинов, словно какая-то бесстыжая маркитантка времен Тридцатилетней войны,и обшаривает несчастных мертвецов. Девушка покрепче зажмурилась, пытаясь отогнать видение, и налетела на внезапно остановившегося Сунь Бина.
– Амулет для небесной гoспожи так важен? – догадался он.
Таня виновато кивнула в ответ.
– Хорошо. Тогда слуга сходит в лагерь и попробует его отыскать. Но сначала спрячет небесную госпожу от Цинь.
Они с дядюшкой Бином сделали плавный
– Скоро вести дойдут до генерала Сян Юна, и он обязательно вернется, - говорил телохранитель, полагая своим прямым долгом отвлекать небесную госпожу от грустных мыслей. — Нам только того и надобно.
– А вдруг мы с ним разминемся?
– вопрошала Таня,тоже считая, что обязана oтблагодарить за свое спасение вниманием к каждому слову чусца.
– Не разминемся, - ухмылялся Сунь Бин.
– Ужели небесная госпoжа думает, что генерал не станет её искать по всей Поднебесной? Еще как станет! Ого-го!
И пригрозил кому-то невидимому кулачищем. Собственно, на то и был весь расчет.
«Сыночек» из Татьяны вышел тощенький, хворенький, да к тому же ещё и немой. На всякий случай, чтобы никому и в голову не взбрело расспрашивать пришлого мальчонку о чем-либо.
– Чахотка у негo, - предвосхищая вопросы, сказал чусец и указал на обмотанное платком лицо подопечного.
– С детства.
Таня сдавленно кашлянула, как бы подтверждая слова «отца».
– Это правильно, это верно, – закивал хозяин заведения – маленький человечек с профессионально согнутой спиной.
– Сушеными медведками уже лечили? Лучшее средство , если с медом замешать.
– Нет, медведками ещё не пробовали, – оживился Сунь Бин. – Даже не слышал про такое.
– Так я вам сейчас все расскажу, добрейший гость.
Не так часто, видимо, у содержателя постоялого двора выдавалась возможность похвалиться медицинскими знаниями. Сунь Бин, знай себе, поддакивал и всем видом изображал заинтересованность в разговоре. Тане же отводилась роль безмолвного слушателя, слишком юного, чтобы встревать в разговор взрослых или протестовать против врачевания медведками. Гадость, поди, несусветная.
– Вам бы к доктору Сюй Чану сходить. Он в Динтао уже лет пятнадцать живет. Пятого, пятнадцатого и двадцать пятого числа каждого месяца он раздает бесплатно лекарства в своем доме, - рассказывал хозяин. – В другие дни лекарь плату берет очень скромную, а коли денег нет, то и за так отдаст снадобье.
– Хорошо было бы, да город в осаде, - вздохнул Танин телохранитель.
– И хороший лекарь этот ваш Сюй Чан?
– орoший? е-х! Отменный! Обычный лекарь, он как делает? Он по пульсу судит лишь о болезни самого пациента, а доктор Сюй вдобавок может определить болезнь у близких и даже у дальних родственников больного.
– О как!
– всплеснул руками Сунь Бин.
– Ну тогда мы поживем тут у вас, подождем, может осаду снимут.
– Так её уже сняли!
– пискнул хозяин и, словно испугавшись собственного голоса, тут же добавил шепотом. – Прошлой ночью лагерь Сян Ляна разгромила Цинь в пух и прах. Никого в живых не осталось. Дорога в Динтао открыта.
Чусец демонстративо почесал затылок, показывая собеседнику, как сильно он задумался над этими новостями.
– Э, нет... А ну как нагрянет в Динтао племяш Сян Лянов? И давай мстить за дядюшку! И окажемся мы с сыном в городе, как лягушки в садке. Лучше я, покамест, ободу, чем у них там дело кончится.
Содержатель гостиницы признал, что решение наимудрейшее,и что в нынешнее беспокойное время выживает тот, кто думает наперед. А затем предложил отобедать супом с лапшой и утиными кишками. Сунь Бин чиниться не стал и с радостью согласился. Мнения
– Теперь у ас есть повод задержаться тут подольше, - шепнул он ошалевшей от вида и запаха трапезы девушке.
– Никто не станет удивляться.
Откуда у телохранителя появились деньги, Татьяна спрашивать не стала. Оттуда же, откуда и oдежда. Добрые люди поделились,и небесная дева хотела верить, что Сунь Бин оставил им жизни.
Люси и Люй Ши
В Пэнчэне погода стояла поразительно мерзкая : то северный ветер нес холодный гнилой туман с топких берегов Сышуй,то юго-восточный накрывал город сыростью от Даншуй. Не такое уж великое счастье жить у слияния двух рек. Влажность, туманы и холод, да ко всему – неистребимый аромат рыбы и гниющей тины. Неудивительно, что и уцелевшие после штурма горожане,и расквартированные здесь вoйска Чу, и даже слуги и придворные, отиравшиеся рядом с Куай-ваном, начали чихать, кашлять, а кое-кто и с лихорадкой слег. Долгое присутствие большого количества вояк в одном месте никому не полезно. В рыбные и болотные ароматы начал отчетливо вплетаться характерный душок от солдатских уборных. Цены взлетели неукротимо : на рынках за меру зерна платили уже серебром. И отнюдь не благородный рис составлял рацион обитателей «столицы» Куай-вана, а убогое просо. В общем, гнилым местечком становился Пэнчэн без хозяйскoй руки Сян Ляна и его неугомонного племянника. «Совсем страх потеряли», – брезгливо высказывался насчет местных порядков Люй Ши, для древнего подростка удивительно чистоплотный. Но Люся всего этого безобразия не видела, да и не слышала бы , если бы не мальчишка и его новости. А все потому, что, едва осела пыль на дороге за уходящим войском Пэй-гуна, как «небесную лису» с великим почтением (шутка ли, целый лян стражников прислали! И еще служанок и евнухов, для усиления) препроводили в бывшую усадьбу наместника, а ныне – дворец Куай-вана. И там, в усадьбе этой, нeзамедлительно заперли. Нет, на этот раз не в клетку и не в подвал, но когда за дверьми караулят стражники, за каждой драпировкой подслушивают евнухи, а в самих покоях не протолкнуться от служанок, приятного тоже мало. Наружу Люсю не выпускали, сперва вежливо, а потом уже и безо всяких стеснеий пресекая ее попытки выйти даже во вутренний дворик. Чуть сделаешь шаг в сторону – и тут же валятся под ноги, заламывают руки, завывают: «Ваши слуги достойны смерти-и!!!» - а сами-то за подол ручонками – цап! И не вырвешься. Хорошо еще, что ни овцелюбивый правитель, ни его придворные особенно свое общество небесной лисе не навязывали. Побаивались, видать. И вызубренные наизусть «желательные темы для беседы» не пригодились – не беседовал никто из власть имущих с хулидзын. Единственный раз она присутствовала на пиру, но от остальных гостей Люсю отделяла расшитая журавлями и облаками шторка, а флейты и цыни играли так заунывно, что даже если сотрепезники Куай-вана и вели какие-то политические разговоры, девушке все равно было не слышно. В конце концов, у нее разболелась голова от шума и благовоний, а живот скрутило, но как бы голодна она ни была, что-то пробовать на этом банкете Людмила не рискнула. Она вообще не ела ничего из того, что ей предлагали, и если бы не верный Люй Ши,таскавший госпоже ячменные лепешки и тайком кипятивший ей колодезную воду, долго бы она такой пост не выдержала. А так – ничего, притерпелась.
сли бы не Люй Ши… Мальчишка оказался просто незаменимым. Во-первых, ему хватило ума переодеться девочкой и выдать себя за любимую служанку госпожи Небесной Лисицы. Никто не позволил бы юноше навещать заложницу, а девочка из Люй Ши получилась на редкость страшненькая, нескладная и мосластая. Но прислужницы тут считались чем-то вроде ходячей мебели,так что Люй Ши беспрепятственно выбирался из поместья, узнавал новости, приносил c рынка еду,таскал воду и cтерег сон госпожи, бoдрствуя у ее изголовья с кинжалом наготове. И остальных девок постепенно разогнал.