Шрифт:
Глава первая
1
Вдалеке птицей с раскинутыми крыльями, скопищем мостов, рельсов, толстоствольных деревьев и готических башен, душераздирающим криком чаек, отдающая хлебом и печным дымом, причалила Рига. Если этот узнаваемый профиль похож на кардиограмму (у редкого города есть свой профиль – Нью-Йорк, Санкт-Петербург, а еще?), то ажурный силуэт церкви Святого Петра в ней как высшая амплитуда – знак бытия. Ad locum Rige… Это место существует наяву…
По пути в Ригу автобус проехал пол-Латвии. Эта страна подходящая, чтобы путешествовать не вширь, а вглубь…
Ну, а Рига – город, чтобы вдохнуть полной грудью жизнь, но без лишних глаз. Не ближайшая столица Вильнюс – географический центр Европы, где много метафизики, сакральных локусов, меньше жизненного пространства. Не стоит искать и сказочности Таллинна, отчужденности Стокгольма – живи!
Хотя… каждый видит здесь свое: Гердер описывает свою Ригу, Леонид Андреев – свою.
Про Ригу не скажешь, что если о чем-то здесь не слышали, то этого не случилось. Вот что мне нравится! Рига отвергает пафос. И памятники здесь часто без больших постаментов, ближе к прохожим. Нет памятников всадникам: конную статую Петра Первого Рига не переварила, даже после того, как статуя чудесным образом была заново обретена со дна моря. Реплики же менее надменных памятников, бесследно увезенных в Россию во время Первой мировой, теперь снова украшают Ригу.
Здесь не вскрикнешь вслед за Норвидом и Неменом – «to jej stopy» (это только подножия): душа отдыхает при виде рижской архитектуры, доказывающей, что возможно большее, если материальное переходит в духовное. «Дом Зингера» как обыденность, на каждом шагу. Барселона с приличным вкусом. Модерн для утомленных эстетов. В этом месте не только философам свойственно испытывать изумление.
Предыдущий век в рижской архитектуре – это движение от сложности и красоты северного модерна к простоте и функциональности. Надеюсь, в текущем веке оно пойдет в обратном направлении. Старые дома аутентичны, их берегут и восстанавливают. В частности, изящные неповторимые порталы домов в стиле модерн.
Только изредка на фотографиях деревянных, как правило, зданий видно, как за минувшие десятилетия те потеряли свои внешние украшения и изначальные архитектурные детали. В Риге больше исторических деревянных зданий, чем где-либо в Европе, однако германская архитектура не сильно повлияла на латвийскую, «фахверковые» дома с балками встречаются тут редко, даже в старом городе.
Есть и любопытные примеры конструктивизма (особенно досоветской эпохи). При первом Улманисе был авторитаризм, но видимо, не самый жесткий по форме: людей хотя бы не расстреливали, а строительство велось обширное и качественное. Интересно, где он брал средства и ресурсы?
Я видел, как у памятника Улманису весьма пожилая бабушка плакала по нему. Диктатура как хроническая болезнь – однажды живя в ней, трудно от нее излечиться. Мало кто сегодня вспоминает демократичного и человечного Густава Земгалса. Я взялся перевести бабушку через улицу, продолжая слушать ее рассказ о лучших, как она считала, временах Латвии, не решаясь перебить ее. Это со мной говорила сама двойственность истории.
Взор внимательного прохожего привлекают не только здания и скульптуры. На улицах много пожилых романтичных пар. Такие отношения в старости – признак ума. Я заметил, что вместе долго живут, сохраняют отношения пары умных людей. Правда, обратное не могу утверждать – в жизни всякое бывает. Знаю одно: рядом с каждой несчастной женщиной стоит дура-подруга со своими советами, а мужья, как правило, сами дураки…
Нынешняя Рига – это треть населения Латвии. Среди местных девушек есть и армянские типажи, но чаще они здесь похожи на русалок с удлиненно-овальными формами головы и маленькими носиками (самую известную из русалок зовут Элина Гаранча). Сдержанные и уравновешенные, они способны довести ценителей подобных качеств до умопомрачения. Трудно поверить, что истеричка Эмми фон Н., описанная Фрейдом, была из Латвии (Лифляндии).
Попробуйте ночью выйти на улицу, где никого нет, вдохнуть прохладный морской ветер и посмотреть вокруг, а лучше – наверх. Ночную Ригу не узнать, с теми же улочками приходится познакомиться еще раз. Город – это люди, а тут даже в старом городе ночью бывает время, когда вокруг никого нет.
Если обращать внимание на вывески, надписи, названия продуктов в магазинах, разговоры, латышский постепенно сам откладывается в голове. Через некоторое время привыкаешь к этому звучному и приятному для слуха языку, скажем, выучить его не так уж и сложно…
У латвийцев есть вкус и интерес к жизни. Каждый магазин в Риге оригинален – от ассортимента до оформления. Тут вообще бизнес делается не ради денег, а ради любви к отрасли или теме. Поэтому, о чудо, многие очевидно убыточные бизнесы так долго живут.
В магазинах – неимоверное количество пирожных невероятных цветов и форм. Признак Европы?
В нос бьют разные запахи, в основном теплые, от еды, но угадать, что именно и где варится, не представляется возможным. Зимой в городе пахнет печным угольным дымом. И небо при тумане светлее, как будто обещающее что-то хорошее. Рига не Рим, но здесь тоже полагается испытывать счастье. Здесь, кстати, воду можно пить из крана, как в Ереване или Риме.
Даже не верится: в Северной Европе может быть так солнечно и празднично. Благолепие, хоть обустрой синтоистский храм на каждом углу! И Новый год здесь долгожданный праздник: не зря Рига считается родиной рождественской елки.
В Риге есть храмы и церкви разных конфессий, сравнительно живые или имитации, устремленные к благости или же поощряющие самодовольство, – в любом случае выбор велик. Не зря и гимн страны начинается со слова «Боже».
Башни Домского собора и Церкви Святого Петра в Старом городе веками соперничали между собой по высоте, теперь вторая выше. Она – в свое время самая высокая деревянная конструкция в Европе – была разрушена взрывом снаряда 29 июня 1941 года, а восстановили шпиль церкви только в начале 1970-х. Часы привезли из Армении: они традиционно имеют только одну – часовую стрелку. Днем каждые три часа звучит мелодия латышской народной песни.
Сто лет назад под башней Церкви Святого Петра размещалась геодезическая нулевая точка Риги. Она принималась за точку отсчета при замерах земли во времена землемеров. Еще внутри церкви хранится оригинал рижской статуи Роланда: из песчаника, в увечьях, без меча правосудия, но с достоинством в осанке и, видимо, более живая, чем реплика на Ратушной площади. Статуя Роланда во времена Ганзейского союза – средневекового прототипа ЕС, означала городскую свободу и право вести самостоятельную торговлю.