Дорога в Небо. Книга вторая. Цена мечты
Шрифт:
Вообще, планетолога для экспедиции подобрали удачно. Впрочем, выбор был очень невелик – специалистов гляциологов среди российских космонавтов было всего три человека. И двое из них явно в экипаж не вписывались. А вот Денис очень даже. Он был удивительно положительным человеком. Уравновешенным и добрым, все конфликты старался перевести в шутку. Даже с Ханой вполне поладил. Особенно с Ханой.
– Я Феде обещал, что окружу тебя вниманием и заботой, – с улыбкой ответил он на очередную жесткую подколку японской космолетчицы.
– То есть – это заговор?! – прищурившись, осведомилась та.
– Да, тайная
– И ты применишь? – с надеждой спросила Катя.
– Нет, я гуманист, – вздохнул Денис.
– А жаль, – пожалела Настя и приобняла подругу.
Она прекрасно почувствовала, как Хана напряглась при упоминании о Феде. Конечно, она бы очень многое отдала, чтобы вместо доброго и неконфликтного Дениса с ними летел ее взбалмошный муженек. Но, тут ничего не поделаешь. На Европе нужен гляциолог, а не специалист по поиску редкоземельных металлов. Федор же был необходим для астероидной программы.
Ее Росскосмос и Джакса воплощали торопливо и с полным напряжением сил. Необходимо было успеть облететь и застолбить как можно больше перспективных объектов, пока конкуренты не построили свои корабли для исследования малых планет.
Все дело в космическом праве.
В начале лунной экспансии боролись между собой два подхода к внеземной собственности. Да, раньше Луна считалась экстерриториальной. Но всем было ясно, что так продолжаться не может. Как только в космос придет индустрия, начнутся конфликты за самые лакомые месторождения полезных ископаемых, самые удобные места для строительства баз.
Были предложены две концепции получения права собственности на внеземной объект или территорию на нем.
Первая: чтобы застолбить участок, достаточно посадить на него автоматическую станцию. Вторая: во временное владение переходит только тот район, где побывали живые космонавты, началась добыча ископаемых или промышленное производство.
Победила вторая концепция. И это понятно – иначе бы вместо освоения космоса все державы, которые только могут запустить ракету к Луне, озаботились бы штамповкой и рассылкой туч космических зондов, чтобы как можно больше территории успеть занять. Причем, кроме ведущих держав, этим занялись бы и все, кто только в состоянии построить ракеты: Иран, Бразилия, Аргентина, обе Кореи, Израиль, ЮАР и так далее.
Разумеется, сверхдержавам этого не хотелось.
И было заключено между ними «Соглашение по границам в космосе».
Территорией государства считались зоны в радиусе 10 километров от точки посадки пилотируемого корабля, если космонавты провели на поверхности больше суток. 2 километра от места пребывания – тоже в течении суток – передвижной экспедиции. 10 километров от работающего промышленного или горнодобывающего оборудования. И 30 километров от постоянно обитаемой станции. Причем, если работы сворачиваются, а люди покидают базу или пост, то через 15 лет территория объявляется нейтральной.
Кстати, расстояние в 60 километров между российской и французской лунными базами было совершенно не случайным.
Ну, так вот. На Луне особых злоупотреблений не было. Нет, те же китайцы специально снарядили экспедицию на большом транспортном вездеходе
Американцы сделали то же самое, спешно отправив на Луну пилотируемую экспедицию со спускаемым аппаратом на колесах. И теперь границы владений этих сверхдержав на южном полюсе Луны представляют собой нечто напоминающее эндшпиль игры в го. Кстати, поговаривают, что в планировании этой операции КНР задействовала нескольких ведущих игроков.
Но все-таки на Луне такие развлечения достаточно сложно устроить. А вот на астероидах – совсем другое дело!
Недаром Хана с Федором каждый раз, сажая «Ласточку» на грунт Лютеции, оставались там не менее чем на сутки. Таким вот образом к сорок пятому году все три крупнейших металлических астероида были испятнаны российско-японской совместной территорией.
Вообще, космическая гонка все набирала скорость. И, как будто продолжая ее, экипажу «Королева» приходилось трудиться с невероятным напряжением, чтобы все успеть за семнадцать дней торможения.
Это не могло не привести к неприятностям.
Сначала Катя спалила один из своих биологических анализаторов. Женщина расстроилась до слез. Еще бы – коту под хвост шла целая серия экспериментов. Правда, Денис обещал его починить. Но на это требовалось время, которого у него не хватало и на свою работу. Ведь совсем скоро он, Катя и Хана отправятся на Европу и засядут там чуть ли не на полгода.
Так было запланировано.
Но три дня назад, стараясь вписаться в график исследований, сдвинувшийся из-за нескольких мелких поломок, Денис совершил роковую ошибку.
Что именно произошло с агрегатом, и почему не сработала защита, не ясно. С этим придется разбираться потом.
Но…
Игорь висел в своем ложементе, просматривая показания работы реакторов, когда со стороны научного отсека раздался грохот взрыва и громкий крик.
Рука метнулась к панели внутренних коммуникаций. Командир лишь на долю секунду отстал от автоматики, захлопнувшей люк в научный отсек.
Монитор состояния корпуса? Все зеленое, пробоин нет, герметичность не нарушена. Пожар? Да есть возгорание в «научке». Атмосфера? Средняя степень задымленности. Видеокамера в научном модуле показывает муть – наверняка повреждена. Мигает красным огромная надпись: «Включать пожаротушение?» и более мелкое пояснение: «Человек в зоне пожара. Возгорание незначительное». Если бы не это, система сработала бы автоматически, а так нужна санкция человека.
– Тревога! – хрипло прокаркал в микрофон Игорь. – План А-17. Денис, ответь, как слышишь?
Тишина. Микрофоны в научном отсеке улавливают непонятные шумы, потрескивание.
– Жизнеобеспечение под контролем, – четкий и резкий доклад Насти. Она в третьем противовесе у запасного пульта.
– Летим! – это Хана. – Разблокируй люк! Мы с Катей в переходном отсеке.
– Готовы? – переспросил Игорь. Он видел на мониторе, как две женские фигурки зависли напротив люка. У Ханы в руках огнетушитель. А у Кати через плечо перекинут ремень экстренной медицинской сумки.