Дорога в рай (Рассказы)
Шрифт:
– Принеси-ка еще одну веревку, - сказал Рамминс.
Берт принес веревку и обвязал ею шею коровы так, что теперь на ней были две веревки, моя и Берта.
– Ему нужна телка, - сказал Рамминс.
– Разворачивай ее мордой к солнцу.
– К солнцу?
– спросил я.
– Но солнца-то нет.
– Солнце всегда есть, - сказал Рамминс.
– Ты на облака-то не обращай внимания. Начали. Давай, Берт, тяни. Разворачивай ее. Солнце вон
Берт тянул за одну веревку, а мы с Клодом за другую, и таким образом мы поворачивали корову до тех пор, пока ее голова не оказалась прямо перед той частью неба, где солнце было спрятано за облаками.
– Говорил тебе - тут свои приемы, - прошептал Клод.
– Скоро ты увидишь нечто такое, чего в жизни не видывал.
– Ну-ка, попридержи!
– велел Рамминс.
– Прыгать ей не давай!
И с этими словами он поспешил в коровник, откуда привел быка. Это было огромное животное, черно-белый фризский бык с короткими ногами и туловищем, как у десятитонного грузовика. Рамминс вел его на цепи, которая была прикреплена к кольцу, продетому быку в ноздри.
– Ты посмотри на его яйца, - сказал Клод.
– Бьюсь об заклад, ты никогда таких яиц не видывал.
– Нечто, - сказал я.
Яйца были похожи на две дыни в мешке. Бык волочил их по земле.
– Отойди-ка лучше в сторонку и отдай веревку мне, - сказал Клод.
– Тут тебе не место.
Я с радостью согласился.
Бык медленно приблизился к моей корове, не спуская с нее побелевших, предвещавших недоброе глаз. Потом зафыркал и стал бить передней ногой о землю.
– Держите крепче!
– прокричал Рамминс Берту и Клоду.
Они натянули свои веревки и отклонились назад под нужным углом.
– Ну, давай, приятель, - мягко прошептал Рамминс, обращаясь к быку. Давай, дружок.
Бык с удивительным проворством взвалил свою переднюю часть на спину коровы, и я мельком увидел длинный розовый пенис, тонкий, как рапира, и такой же прочный. В ту же секунду он оказался в корове. Та пошатнулась. Бык захрапел и заерзал, и через полминуты все кончилось. Он медленно сполз с коровы. Казалось, он был доволен собой.
– Некоторые быки не знают, куда его вставлять, - сказал Рамминс.
– А вот мой знает. Мой может в иголку попасть.
– Замечательно, - сказал я.
– Прямо в яблочко.
– Именно так, - согласился Рамминс.
– В самое яблочко. Пошли, дружок, сказал он, обращаясь к быку.
– На сегодня тебе хватит.
И он повел быка обратно в коровник, где и запер его, а когда вернулся, я поблагодарил его, а потом спросил, действительно ли он верит в то, что если развернуть корову во время спаривания в сторону солнца, то родится телка.
– Да не будь же ты таким дураком, - сказал он.
– Конечно, верю. От фактов не уйдешь.
– От каких еще фактов?
– Я знаю, что говорю, мистер. Точно знаю. Я прав, Берт?
Затуманенный глаз Берта заворочался в глазнице.
– Еще как прав, - сказал он.
– А если повернуть ее в сторону от солнца, значит, родится бычок?
– Обязательно, - ответил Рамминс.
Я улыбнулся. От него это не ускользнуло.
– Ты что, не веришь мне?
– Не очень, - сказал я.
– Иди за мной, - произнес он.
– А когда увидишь, что я собираюсь тебе показать, то тут уж, черт побери, тебе придется мне поверить. Оставайтесь здесь оба и следите за коровой, - сказал он Клоду и Берту, а меня повел в дом.
Мы вошли в темную небольшую и грязную комнату. Он достал пачку тетрадей из ящика шкафа. С такими тетрадями дети ходят в школу.
– Это записи об отелах, - заявил он.
– Сюда я заношу сведения обо всех спариваниях, которые имели место на этой ферме с того времени, как я начал, а было это тридцать два года назад.
Он раскрыл наудачу одну из тетрадей и позволил мне заглянуть в нее. На каждой странице было четыре колонки: "Кличка коровы", "Дата спаривания", "Дата рождения", "Пол новорожденного". Я пробежал глазами последнюю колонку. Там были одни телки.
– Бычки нам не нужны, - сказал Рамминс.
– Бычки на ферме - сущий урон.
Я перевернул страницу. Опять были одни телки.
– Смотри-ка, - сказал я.
– А вот и бычок.
– Верно, - сказал Рамминс.
– А ты посмотри, что я написал напротив него во время спаривания.
Я заглянул во вторую колонку. Там было написано: "Корова развернулась".
– Некоторые так раскапризничаются, что и не удержишь, - сказал Рамминс.
– И кончается все тем, что они разворачиваются. Это единственный раз, когда у меня родился бычок.
– Удивительно, - сказал я, листая тетрадь.
– Еще как удивительно, - согласился Рамминс.
– Одна из самых удивительных на свете вещей. Знаешь, сколько у меня получается в среднем на этой ферме? В среднем - девяносто восемь процентов телок в год! Можешь сам проверить. Я тебе мешать не буду.