Дорога в рай (Рассказы)

Даль Роальд

Билли снова заглянул в книгу.

– Послушайте, - сказал он, обратив внимание на числа.
– Да ведь эта запись сделана больше двух лет назад.

– Неужели?

– Ну да, правда. А Кристофер Малхоллэнд записался еще за год раньше, то есть больше трех лет назад.

– Боже праведный, - сказала хозяйка, покачав головой и изящно вздохнув.
– Никогда бы не подумала. Как летит время, не так ли, мистер Уилкинс?

– Меня зовут Уивер, -

сказал Билли.
– У-и-в-е-р.

– Ах, ну конечно же!
– воскликнула она, усаживаясь на диван.
– Как это глупо с моей стороны. Прошу простить меня. В одно ухо влетает, из другого вылетает, вот я какая, мистер Уивер.

– Знаете что?
– сказал Билли.
– Знаете, что во всем этом особенно удивительно?

– Нет, дорогой, не знаю.

– Видите ли, оба эти имени - Малхоллэнд и Темпл, - я кажется, не только помню каждое в отдельности, так сказать, но почему-то, каким-то странным образом они, по-моему, как-то связаны между собой. Будто они знамениты в чем-то одном, вы меня понимаете - как... ну... как Демпси и Танни ⁶⁰, например, или Черчилль и Рузвельт.

– Как забавно, - сказала хозяйка.
– Но идите же сюда, дорогой, и присядьте рядышком со мной на диван. Я налью вам чашечку чаю и угощу имбирным пирожным, прежде чем вы отправитесь спать.

– Право, не стоит беспокоиться, - сказал Билли.
– Мне бы не хотелось, чтобы вы все это затевали.

Он стоял возле рояля, глядя, как она возится с чашками и блюдцами, и заметил, что у нее маленькие белые проворные руки и красные ногти.

– Я почти уверен, что встречал эти имена в газетах, - повторил Билли. Сейчас вспомню, точно вспомню.

Нет ничего более мучительного, чем пытаться извлечь из памяти нечто такое, что, кажется, уже вспомнилось. Сдаваться он не собирался.

– Погодите минуту, - сказал он.
– Одну только минутку. Малхоллэнд... Кристофер Малхоллэнд... не так ли звали школьника из Итона, который отправился в туристический поход по юго-западным графствам, как вдруг...

– Молока?
– спросила хозяйка.
– Сахару?

– Да, пожалуйста. Как вдруг...

– Школьник из Итона?
– переспросила она.
– О нет, мой дорогой, этого никак не может быть, потому что мой мистер Малхоллэнд точно не был школьником из Итона. Он был студентом последнего курса из Кембриджа. Идите же сюда, присядьте рядышком и погрейтесь возле этого чудесного огня. Да идите же. Ваш чай готов.

Она похлопала по дивану рядом с собой и, улыбаясь, ждала, когда Билли подойдет к ней.

Он медленно пересек комнату и присел на краешек дивана. Хозяйка поставила перед ним чашку на столик.

– Ну вот, - сказала она.
– Теперь нам хорошо и удобно, не правда ли?

Билли прихлебывал чай. Она тоже. С полминуты оба молчали. Она сидела полуобернувшись к нему, и он чувствовал, что она смотрит ему в лицо поверх своей чашки. Время от времени он ощущал какой-то странный запах, исходивший от нее. Запах не был неприятным, а напоминал ему... Хм, трудно сказать, что он ему напоминал. Может, так пахнут соленые каштаны? Или новая кожа? Или это запах больничных коридоров?

– Вот уж кто любил чай, так это мистер Малхоллэнд, - произнесла наконец хозяйка.
– Никогда в жизни не видела, чтобы кто-нибудь пил столько чаю, сколько дорогой, бесценный мистер Малхоллэнд.

– Он, должно быть, уехал совсем недавно, - сказал Билли.

– Уехал?
– переспросила она, подняв брови.
– Но, мой дорогой мальчик, он никуда и не уезжал. Он еще здесь. И мистер Темпл здесь. Они оба здесь, на третьем этаже.

Билли осторожно поставил чашку на столик и уставился на хозяйку. Она улыбнулась ему в ответ, а потом протянула свою белую руку и, как бы утешая его, похлопала по коленке.

– Сколько вам лет, мой дорогой?
– спросила она.

– Семнадцать.

– Семнадцать!
– воскликнула она.
– Это же самый лучший возраст! Мистеру Малхоллэнду тоже было семнадцать. Но он, думаю, был чуточку ниже вас ростом, я даже уверена, и зубы у него были не такие белые. У вас просто прекрасные зубы, мистер Уивер, вы знаете?

– Они не такие хорошие, какими кажутся, - сказал Билли.
– В коренных куча пломб.

– Мистер Темпл, конечно же, был постарше, - продолжала хозяйка, пропустив мимо ушей его замечание.
– По правде, ему было двадцать восемь. Но я бы ни за что не догадалась, если бы он сам мне не сказал, в жизни бы не догадалась. На теле у него не было ни пятнышка.

– Чего не было?
– переспросил Билли.

– У него была кожа как у ребенка.

Наступила пауза. Билли взял чашку и отхлебнул еще чаю, после чего так же осторожно поставил ее на блюдце. Он ждал, не скажет ли она еще чего-нибудь, но она молчала. Он сидел, глядя прямо перед собой в дальний угол комнаты, и покусывал нижнюю губу.

– Этот попугай, - произнес он наконец.
– Знаете? Как я не догадался, когда заглянул в комнату с улицы в окно? Я готов был поклясться, что он живой.