Дорога в рай
Шрифт:
– А что за пристань?
– Водный путь. Идёт вдоль всех наших торговых стабов и до самого Могильника. Только до него, конечно, никто не плавает. Последняя пристань соединяется дорогой с Краевым, в который Вам и надо. По воде ведь безопаснее всего двигаться. Заражённые плавают как брёвна. Даже развитые. Поэтому воды боятся как огня. У нас есть два небольших сухогруза. Они постоянно ходят вдоль реки. От реки с пристаней к торговым стабам катаются торговцы. Пристани тоже оборудованы на небольших стабах. Перепады воды при перезагрузке здесь случались нечасто, так что это самый безопасный путь, если так можно вообще выразиться. А
– А как до пристани добираются обычно?
– Дык просто на север надо ехать постоянно. Там дороги одна в одну на кластерах переходят. И так докатишь. С непривычки, конечно можно выскочить не около пристани к воде, но если покататься по берегу, можно быстро найти её. Там будет стаб, а на нём лодочная станция – это и есть место погрузки.
– Нда. Похоже, придётся все-таки с караваном идти, – задумчиво проговорил Мазай.
– Ну, с караваном быстрее, – согласился паренек, – только один с утра ушёл. Ночью обратно не пойдёт. Он на загрузке. С утра пойдёт обратно к нам. И «пароход» тоже. Следующий рейс через пять дней, если всё будет нормально.
– А где этот Винт обычно находится?
– Около ремонтной базы четвёртый дом справа. С красной крышей. Он любит комфорт. Домик зачётный по меркам нашего Перевала. Не ошибёшься. Он же и пропуска выписывает для арендованных машин. Многие купцы к нему идут.
– Понял, спасибо! Тогда мы у Вас, считай, почти на недельку, – кивнул Мазай, и погнал детей наверх, обернувшись на лестнице, – Поесть нам можно чего – нибудь сообразить?
– Без проблем, сейчас распоряжусь! Через десять минут будет, – кивнул портье.
– Я Андрюху пришлю за едой, – указал на подростка Мазай.
– Хорошо, – донеслось в спину.
Когда все зашли в номер, Мазай тщательно запер дверь и собрал всех в одной комнате.
– Значит так, дорогие мои. Я возможно скоро уйду. Андрей – заберёшь еду и накормишь их. Ты – за старшего. Никого не впускать. Никто не должен знать, что меня нет. Ясно?
Подросток кивнул.
– Быстренько собираем свои вещи и складываем в дальней комнате. Только самое важное. И только сумку и рюкзак. Не должно казаться, будто бы мы куда-то уезжаем.
– Мы что, опять куда-то едем? – жалобно спросил Бублик.
– Да, нам придётся снова покататься, ребят. Но это не обсуждается, – произнёс Мазай.
– Ты же говорил Фельшу, что поедем через день-два, – удивлённо спросил Вадик.
– Не доверяю я Фельдшеру. Никому вообще не доверяю. Мутное что-то вокруг происходит. Одно понятно – нам не дадут покоя тут никогда.
Рейдер оставил детей собирать вещи, а сам прошёл в свою комнату. Выключил свет, подошёл к окну, спрятался за шторой и замер, вглядываясь в задние дворы, которые были за гостиницей и другими домами. Если он всё рассчитал правильно – ждать придется недолго.
Взгляд скользил по грудам рухляди и строительного материала, ещё пока не использованного. Эта часть городка активно достраивалась. Ещё днем Мазай заметил, что большинство окон первого этажа полностью закрыты и из них ничего не видно в эту сторону. Его номер выходил сюда из гостиницы. Далее два хозяйственных здания и потом – дом, в котором снимал квартиру знахарь. И забор. Идеальное место для того, чтобы незаметно покидать свой дом. Мазай прильнул к стене, стараясь рассмотреть что-либо на балконе Фельша.
Вопреки его ожиданиям, пришлось терпеть очень долго. Когда Мазай уже подумал, что ошибся в своих предположениях, дверь балкона, которую новичок приметил ещё во время посещения знахаря, открылась и из неё выскользнула одинокая фигура в балахоне. Она неторопливо начала спускаться по железной лестнице, которая соединяла первый и второй этажи. Фельш, если это был он, соскользнул вниз, и исчез в лабиринтах строительных лесов и штабелей различного материала, которым был заставлен задний грязный двор. В вечерней тьме Мазай не смог разглядеть его хорошо, но был точно уверен, что это знахарь. Слишком запоминающаяся сутулящаяся фигура и характерные отрывистые движения.
Мазай открыл окно, осмотрелся, и перелез через подоконник. Ноги ступили на крышу флигеля, пристроенного к первому этажу. Профлист жалобно скрипнул под ботинком. Рейдер аж скривился от этого звука. Он замер на несколько секунд, и потом, убедившись, что никто не вышел из гостиницы, опустил вторую ногу. Новичок медленно прокрался по крыше флигеля, держась за стену. Потом как можно мягче спрыгнул на землю. Ушёл в тень большого штабеля досок. Никого.
Рейдер тенью шмыгнул между металлическим контейнером и катушками проводов. Затем свернул в узкий проход между двумя здоровенными бочками, и застыл около края прохода, изо всех сил напрягая слух. Ему не хотелось обнаружить себя перед Фельдшером. Хоть знахарь был и слаб – он может вблизи почувствовать Мазая, если будет пользоваться своим Даром на полную мощность.
Из-за бочек раздался тихий и знакомый баритон:
– И когда они отправляются?
– Через два – три дня. Я пообещал ему, что никому ничего не скажу некоторое время, – голос принадлежал знахарю.
Первый голос заставил Мазая похолодеть от ужаса. Подельником Фельдшера был тот самый «гвардеец» Локи со звучным и сильным голосом. Барт. Точно! Рейдер был на сто процентов уверен в том – кто именно говорил со знахарем.
– В стабе его не взять. Соблазн для многих велик, но закон нарушать Локи при всех не станет. Плохо скажется на репутации. Он, скорее, нас привалит где-нибудь на нейтральной территории и заберёт мальца. Так что подключать его – не резон. Слишком высоки ставки. Надо делать засаду где-нибудь, где можно схватить всю эту компашку так, чтобы никто ничего не заподозрил. Мазая этого – в расход.
– А дети?
– Не твоя это забота… Не думай об этом. Будешь спать спокойнее, – холодный голос Барта был безжалостен.
– Сколько человек будет в засаде?
– Четыре помимо меня, как и раньше делали. Я думаю, на одного мужика хватит по двое на направление. У него есть Дар?
– Нет пока. Да и какая разница? – удивился Фельш.
– А вдруг он там какой-нибудь пиромастер или клокстопер?
Мазай напряг слух еще сильнее, услышав незнакомые слова.
Голос Фельдшера зашептал ожесточеннее: