Дорога в рай

Дорохов Михаил Ильич

Мазай стоял, держась за поручень, и прислушивался к внутренним ощущениям. Пару часов назад он проглотил последнюю жемчужину. Интуиция подсказывала ему, что чем быстрее он будет развивать свой дар, тем лучше для детей, которых защищает.

Из тумана показалась уродливая, покорёженная конструкция. Словно ветку дерева сломали пополам, и она упала в воду. Очертания прояснились, и Мазай понял, что это часть моста рухнула вниз, а по ней, как муравьи за соломинку зацепились вагоны потерпевшего крушение поезда.

— Приплыли, зараза! — процедил сквозь зубы старший механик, вылезший наверх.

Он то и запустил

Мазая с детьми на «пароходик». После этого они больше не виделись, но рейдер чувствовал пристальный взгляд мужичка. Оно и понятно — чёрная рад-жемчужина у новичка вызывает бо-о-ольшие вопросы.

– Дети в каюте? – хрипло пробубнил Бакен.

– Да. Сказал им не вылезать до тех пор, пока не дойдём до Краевого.

– Хорошо. Ты тут оставайся. Нам сейчас любой ствол пригодится. Гляди!

Рейдер прищурился, стараясь разглядеть впереди завораживающую картину. Половина моста лежала в воде. А по вагонам ползали какие-то блошки. В хаотичном порядке. И чем ближе опасное место становилось к судёнышку, тем явственнее доносился рёв заражённых. А это были именно они. Твари сновали то тут, то там, стараясь не залазить в воду лишний раз. Судя по всему, основной пир уже закончился — в воде колыхались доски, распотрошённые сумки, обрывки одежды, уже отнесённые от места крушения.

Уродцы стремились достать трупы из затопленных вагонов, нелепо погибая от своей же жадности и становясь кормом для более крупных сородичей.

— Лучше бы под волну попали… — процедил механик.

– Сильная бывает?

– Жить можно, а вот с этими уродами надо будет побарахтаться, — зло сплюнул Бакен.

На мостике раздалась громкая команда:

— В машинном отделении оставить минимум людей. Все остальные по БэЧе![1] Купцы и охрана — на верхнюю палубу! Проходим левее под целой частью моста. Готовить ежа!

Вокруг засуетились и забегали люди. «Пароходик» медленно начал отводить нос влево, беря курс на пустую от вагонов протоку под уцелевшей частью старого мостика из другого кластера. На палубе стаскивали в сторону большое брезентовое полотнище, под которым угадывались очертания каких-то длинных труб. Когда ткань была отброшена в сторону, Мазай увидел, что это огромная раздвижная рама с несколькими десятками плашмя лежащих «копий», оканчивающихся зазубренными навершиями. Они были выкрашены в чёрный цвет, облуплены кое-где, и производили устрашающее впечатление. Словно громадные стрелы для огромных хищников.

Члены команды, забросив автоматы на плечи, тут же принялись с натугой разводить в стороны раму конструкции, пока она не заняла больше половины верхней палубы. С кормы притянули здоровенный крюк на цепи и с натугой закрепили на балке, приваренной к последнему ряду здоровенных «гарпунов».

– - Тяни! – раздалась команда.

Чихнул дизель, застучали секции мощной лебедки с кормы, и под лязг цепи, вдетой в проушину на краю палубы, к небу начал подниматься лес толстых стальных гарпунов. Со стороны казалось, что на вершине «Ковчега» широко стоит гигантского роста македонская фаланга, ощетинившись своими шестиметровыми копьями-сариссами[2].

Рядом с Мазаем пробежал парень, таща в руках запасные цинки для крупнокалиберного пулемета:

– Давай за мной, раз бесхозный!– и кивнул на другие цинки, стоящие около люка, откуда он только поднялся.

Рейдер без лишних слов подхватил тяжёлую

поклажу и двинулся за ним. Ему уже передалось щекочущее чувство, которое бывает перед ожесточённым боем. Защитники судна рассредотачивались по заранее оговоренным точкам. Все готовились дать отпор тварям и не допустить, чтобы кто-либо захватил их «пароходик».

Парень, который позвал Мазая, остановился около «Корда» и принялся раскрывать запасные ящики с лентами. В приёмнике пулемета уже посверкивали патроны, тянущиеся из короба рядом. Боец облизнул сухие от волнения губы и спросил:

– Как зовут?

– Мазай.

– Я – Чиж. Будешь помогать. Смотри внимательно за во-он тем вагоном. Видишь?

– Вижу, – кивнул Мазай.

– Нам придется близко проходить к упавшему поезду. Они будут пытаться перепрыгнуть на борт. Тот вагон подальше, но особо прыгучие уроды могут извернуться. Если что – руби их в кашу. Если кто-то серьёзный появится – ори. А то вдруг увлекусь… Эх, плохо поезд упал, плохо. В прошлый раз почикали их всех издали, да ещё умудрились потрохов насобирать хороших. А сейчас повалят со всех сторон. Полезут сверху, или если на палубу проберутся – тоже ори. Понял?

– Понял – понял. Чуть что – орать, – нервно усмехнулся Мазай.

– Зря смеешься, – на полном серьёзе заявил пулеметчик, разворачивая ствол железной дуры на затонувший остов поезда, – Сейчас тут такой цирк будет, что шуметь придётся на всю ивановскую. Запасные магазины от бывшего «пассажира» остались там – в коробке. Как раз для твоего автомата.

– Бывшего?

– Ага, порвали его. Лотерейщик свалился сверху прямо на голову с моста. Проморгали. Мутанта в клочья разнесли, но он бедняге успел живот пропороть и вместе с ним за борт упал. Чуть-чуть меня не достал, скотина. Да ты не ссы – это всё обычно быстро. Пока мост проходим. Полминуты веселья, может чуть больше, и готово. Чики-брык и в дамках. Ага.

Мазай лишь стиснул автомат и всмотрелся в белки глаз пулемётчика. Ни дать ни взять под слабым спеком для куража. Чересчур болтлив и резок. Хотя, только так, наверное, и можно стоять против целой толпы мертвяков, которая хочет перебраться к тебе по головам сородичей, как по живому мосту.

А настоящий мост всё приближался, неумолимо вырастая на глазах. Рейдер уже видел, как когорта разномастных тварей, перемазанных кровью, толчётся на последнем вагоне, торчащем из воды. Масса уродливо раздутых мышц, длинных когтей, клыков и горящих ненавистью да осатанелым вожделением глаз – вот, что было видно в бинокль. Урчание всей этой братии уже отдалённо слышали на пароходике. Прямо на глазах у защитников купеческого судна пара более слабых мертвяков свалилась в воду. Слабо побарахтавшись, они камнем ушли в пучину.

Наверху, в вышине, на краю оборванного дорожного полотна уже застыли каменными изваяниями несколько руберов. Вот это были соперники покруче. Каждый размером с небольшую легковушку, они выстроились в ряд, словно гориллы, припав на передние удлинённые конечности. Ждут – понял Мазай. Ждут удобного момента, чтобы спрыгнуть на людей сверху, когда судно, не имея другой дороги, пройдёт прямо под ними. Если бы не близкая чернота на том берегу реки – скорее всего, на мосту была бы такая же толпа, как и на потерпевшем крушение поезде. И люди не имели бы и шанса проскочить. А так – всего несколько тварей.