Дорога в рай

Даль Роальд

Старик поднял голову и снова опустил ее.

— Inglesus, — произнес он. — Ты Inglesus.

— Да. Я ищу кого-нибудь, у кого была бы лодка. Хочу вернуться на материк.

Наступила пауза, а потом старик заговорил как во сне.

— Они все время приходят, — говорил он. — Germanoi приходят все время.

Его голос звучал бесстрастно. Он взглянул на небо, потом опустил голову, повернулся и снова посмотрел вверх.

— Они и сегодня придут, Inglese.

Скоро придут снова.

В его голосе не было тревоги, вообще не было никакого выражения.

— Не понимаю, почему они приходят к нам, — прибавил он.

— Может, не сегодня, — сказал летчик. — Сейчас уже поздно. Думаю, на сегодня они закончили.

— Не понимаю, почему они приходят к нам, Inglese. Здесь же никого нет.

— Я ищу человека с лодкой, — сказал летчик, — который смог бы отвезти меня на материк. В деревне есть кто-нибудь с лодкой?

— С лодкой?

— Ну да.

Чтобы ответить на этот вопрос, понадобилось какое-то время.

— Есть такой человек.

— Как мне его найти? Где он живет?

— В деревне есть человек с лодкой.

— Пожалуйста, скажи мне, как его зовут.

Старик снова посмотрел на небо.

— Йоаннис. Вот кто имеет здесь лодку.

— Йоаннис, а дальше как?

— Йоаннис Спиракис. — И старик улыбнулся.

Видимо, это имя что-то значило для старика. Он улыбнулся.

— Где он живет? — спросил летчик. — Извините, что беспокою вас из-за этого.

— Где живет?

— Да.

Старик опять задумался. Потом отвернулся и посмотрел в конец улицы, которая шла к морю.

— Йоаннис жил в доме, который ближе других к воде. Но его дома больше нет. Germanoi разрушили его сегодня утром. Было рано и еще темно. Видите дома больше нет. Нет его.

— А где он сам?

— Живет в доме Антонины Ангелу. Вон тот дом с красными окнами.

Он указал в конец улицы.

— Большое вам спасибо. Пойду поговорю с хозяином лодки.

— Он еще мальчиком был, — продолжал, старик, — а лодку уже имел. У него белая лодка с голубой полосой по всей корме.

Он снова улыбнулся.

— Но я не думаю, что он сейчас в доме. А жена его там. Анна, наверное, там, с Антониной Ангелу. В доме они.

— Еще раз спасибо. Пойду поговорю с его женой.

Летчик поднялся и пошел было по улице, однако старик окликнул его:

— Inglese.

Летчик обернулся.

— Когда будешь разговаривать с женой Йоанниса… когда будешь разговаривать с Анной… не забудь кое-что.

Он умолк, подбирая слова. Его голос уже не был невыразительным, и он смотрел летчику прямо

в глаза.

— Его дочь была в доме, когда пришли Germanoi. Вот это ты должен помнить.

Летчик стоял на дороге и ждал.

— Мария. Ее зовут Мария.

— Я запомню, — ответил летчик. — Мне жаль.

Он отвернулся и стал спускаться вниз, направляясь к дому с красными окнами. Подойдя к дому, он постучался и стал ждать. Потом постучался снова и еще подождал. Послышался звук шагов, и дверь раскрылась.

В доме было темно, и он смог разглядеть только черноволосую женщину, с такими же черными, как волосы, глазами. Она смотрела на летчика, который стоял на солнце.

— Здравствуйте, — произнес он. — Я Inglese.

Она не пошевелилась.

— Я ищу Йоанниса Спиракиса. Говорят, у него есть лодка.

Она по-прежнему стояла не шевелясь.

— Он в доме?

— Нет.

— Может, его жена здесь? Она, наверное, знает, где он.

Сначала ответа не было. Затем женщина отступила на шаг и распахнула дверь.

— Входи, Inglesus.

Она провела его по коридору в заднюю комнату. В комнате было темно, потому что в окнах не было стекол — только куски картона. Но он увидел старую женщину, которая сидела на скамье, положив руки на стол. Она была совсем крошечной, точно маленький ребенок, а лицо ее напоминало скомканный кусок оберточной бумаги.

— Кто это? — спросила она резким голосом.

Первая женщина сказала:

— Это Inglesus. Он ищет твоего мужа, потому что ему нужна лодка.

— Здравствуй, Inglesus, — сказала старая женщина.

Переступив порог, летчик остановился в дверях. Первая женщина стояла возле окна, опустив руки.

Старая женщина спросила:

— Где Germanoi?

Казалось, ее голосу было тесно в тщедушном теле.

— Сейчас где-то около Ламии.

— Ламия.

Она кивнула.

— Скоро они будут здесь. Может, уже завтра будут здесь. Но мне все равно. Слышишь, Inglesus, все равно.

Она подалась вперед. Голос ее зазвучал еще резче.

— Ничего нового не произойдет, когда они придут. Они уже были здесь. Каждый день они здесь. Являются каждый день и бросают бомбы — бах, бах, бах. Закроешь глаза, потом откроешь их, поднимешься, выйдешь на улицу, а от домов одна пыль… да и от людей тоже.

Она умолкла и быстро задышала.

— Сколько человек ты убил, Inglesus?

Летчик оперся рукой о дверь, снимая тяжесть с больной ноги.

— Сколько-то убил, — тихо произнес он.

— Сколько?