Дорога в сто парсеков

Ефремов Иван Антонович

Скука, томительное однообразие и вместе с тем настороженность. Годами ничего не случается, но каждую секунду может быть катастрофа. Ведь пустота не совсем пуста: летят метеориты, метеорная пыль. Даже газовые облака при нашей скорости опасны - врезаешься в них как в воду. Еще какие-то встретили мы в пространстве уплотненные зоны, неизвестные науке. Когда входишь в них, все сдвигается и в груди теснота. Почему - неясно. Метеорная пыль разъедает обшивку, металл устает, появляются блуждающие токи. Так постепенно портится все. И глядишь, утечка воздуха, или управление вышло из строя, или приборы подвели. Годами ничего не случается, а потом вдруг… Поэтому один кто-нибудь

обязательно дежурит.

Хуже всего эти часы одинокого дежурства. Земля вспоминается. Хочется в лес и в поле. И чтобы ромашки цвели и жаворонки в синем блеске пели.

В толпу хочется, в метро, на стадион, на митинг.

Чтобы крик стоял - не звенящая тишина, чтобы локтями тебя толкали и тесно кругом, чтобы многомного людей, все незнакомые, и женщины, и девушки. Глаза закроешь - Красная площадь, Кремль, демонстрация, цветные флаги… Откроешь - гамак, столик и шкаф.

Так день за днем, месяц за месяцем. Нас шестеро было в ракете. Два года каждый из нас дежурил, четыре спал. Сон, конечно, искусственный, с охлаждением. Делается это не только для нашего удовольствия, но главным образом, чтобы сэкономить груз. Две трети пути люди спят, не едят, не пьют и почти не дышат. И как только вылетели мы за пределы солнечной системы, пространство стало чище, опасность столкновения уменьшилась, сейчас же две пары стали готовиться ко сну. Сначала трое суток голодовка, потом наркоз… и в холодную воду.

Температура тела постепенно понижается, ее доводят до плюс двух градусов, так что человек становится словно камень. Затем его кладут в термостат - стеклянный ящик с автоматической регулиробкой температуры. За градусами нужно очень тщательно следить. Чуть выше - бактерии начинают активизироваться, чуть ниже - кровь замерзает, и льдинки рвут ткани. Так лежат рядом с тобой окаменевшие товарищи, а ты за стенкой ешь, записываешь цифры, отдыхаешь. А когда твоя очередь спать, не чувствуешь ничего. Только сначала в голове дурман и поташнивает от наркоза. Потом все черно… И тут же чуть брезжит свет. Это значит - прошло четыре года, тебя оживляют. Это самый опасный момент, потому что голова отдохнула, свежесть мыслей необычайная, сразу любопытство: где летим? Что произошло за четыре года? Хочется вскочить и за дело приняться. А сердце чуть-чуть билось эти годы, ему нельзя мгновенно сменить режим. Я, например, хорошо переносил пробуждение, а Дед наш худо.

Все-таки старый человек, сердце изношенное. Первый сон еще сошел хорошо, а после второго и обмороки были, и в сердце рези, и в левое плечо отдавало. Часа четыре отхаживала его Айша - наш старший врач. И тогда она сказала, что за третий раз не ручается. Может быть, старику придется на обратном пути все четырнадцать лет дежурить бессменно.

…Четырнадцать лет мы стремились к невидимой точке, и настал, наконец, момент, когда мы сумели разглядеть цель - темный кружочек, заслоняющий звезды. Вышли мы на цель точно: правильно указали ее земные астрономы. Но вот чего не разглядели они: оказалось, что Инфра Дракона не одинокое тело, а двойное. Два черных солнца там - А и В.

А поменьше, В чуть побольше. А поближе к нам, В немного подальше. По-космически «немного».

А вообще-то расстояние между ними больше, чем от Земли до Сатурна.

Мы все дрожали от нетерпения, и Павел Александрович в особенности, хоть и виду не подавал.

Он уже приготовил целый арсенал для межпланетных переговоров: световые сигналы, инфракрасные прожекторы. Была еще азбука с выпуклыми картинками, коллекция геометрических фигур.

Наступил торжественный день встречи.

С утра

начали мы тормозить. Появился верх и низ, вещи, забытые в воздухе, попадали на пол. К середине суток темное пятнышко Инфры начало заметно расти, гасить звезды одну за другой. И, наконец, повисло против нас этакое черное блюдо.

Остановились мы. Стали временным спутником Инфры.

И представьте наше разочарование: чуть-чуть ошиблись наши астрономы. Они определили температуру поверхности в плюс десять градусов, оказалось - минус шесть. Газы там были в атмосфере: метан и аммиак, как на Юпитере, углекислый газ, как на Венере, много водорода и водяного пара - густые плотные облака. А под ними замерзший океан - лед, снежные поля, торосы. И толщина льда - десятки и сотни километров. Взрывами мы определяли.

Стоило лететь четырнадцать лет, чтобы увидеть обыкновенную арктическую ночь!

Дед был просто раздавлен. Последняя попытка сорвалась! Не сбылась мечта жизни!

Тогда и сложилось решение: посетить Инфру В тоже.

На первый взгляд кажется, что это естественно.

Были рядом, как же не посетить. Но в космосе свой расчет. Там все зависит от топлива. На Земле топливо определяет путь - километры, в космосе - только скорости. Тратят топливо не все время, а только при разгоне и торможении. Берут с собой чаще всего на два разгона и два торможения. Подойти ко второй Инфре - это означало задержать возвращение на три-четыре года. Не хотелось нам прибавлять лишние годы пути, но там, где тридцать лет жизни отдано, с тремя годами не считаешься.

Никто не пожелал повернуться спиной к неизведанному миру.

Почти целый год ползли мы потихоньку от Инфры А до Инфры В. И опять черное пятнышко выросло, превратилось в угольно-черный круг. Снова затормозили мы, стали временным спутником, послали автоматический разведчик во тьму. Сами видим - на этот раз тьма не глухая. Зарницы то и дело - грозы в атмосфере. На экране видны контуры туч.

Пришло по радио сообщение от автомата: температура воздуха плюс двадцать четыре. Может быть, потому и ошиблись земные астрономы, что смешали лучи той, ледяной Инфры и этой, грозовой. Вышло в среднем плюс десять - близко к истине.

Но что-то не учли мы в расчетах, и наша ракета-разведчик пропала, видимо утонула. В последний момент разглядели мы на экране телевизора водяную гладь, крутые косые волны. Послали вторую ракету.

Эта облетела несколько раз вокруг Инфры. Видели мы тучи, видели дождь - прямой, не косой, как обычно на Земле, - ведь даже капли на Инфре тяжелее. Видели опять волны. Всюду море, только море, ни единого островка. И на экваторе океан, и на полюсах океан. Льдов никаких. Это понятно: на Инфре тепло поступает изнутри, и климат там везде одинаковый - на полюсах не холоднее.

Ни материков, ни островов, хоть бы одна вулканическая вершина. Океан, океан, сплошной океан…

Столько в этом космосе неожиданностей, зря говорят - однообразие и скука. Ведь мы на что рассчитывали? Что на инфрах, как на нашей Земле, есть океаны и суша. Разумные существа, естественно, могут развиваться только на суше. Океан мы собирались изучать, но только от берега - отплыть, спустить небольшую батисферу. И звездолет наш был приспособлен для посадки на твердую землю.

И вот черный круг плывет по звездному бисеру - матовое блюдо с мутноватыми краями. На одном краю звезды меркнут, чтобы через полчаса возродиться на другом краю. Знакомые созвездия, только ярче и узор их сложный, новый. В одном из них - лишняя звезда, наше родное Солнце. Но мы не смотрим на Солнце, не любуемся звездной вышивкой.