Дорога во Тьме
Шрифт:
— Похоже, что они ниже засели, — прокомментировал полицейский с химическими факелами, — Да и вонь только сильнее становится. Явно ниже засели.
Произнёс он это когда мы были на металлической площадке третьего уровня.
— Брось ещё факел, — произнес Ждан, — Что-то мне не нравится вся эта тишина.
— Они трусливые, — вмешался один из полицейских, закрывающих лица платками, — Поняли, что не дети сюда влезли, а мы и попрятались по щелям. Если бы тут подростки ошивались — мигом бы уже напали.
— Здесь что-то есть! — раздался крик одного из полицейских, — Следы.
Подойдя
— Похоже, что мы на верном пути, — произнес я, — Ещё следы есть?
— Да. Идут туда, — провел полицейский фонарем, — И тут не один человек прошел… Да и запах… Я сюда посмотрел потому, что как сквозняком подуло и эта вонь сильнее стала.
— Виктор, что скажете? — спросил Ждан, светя фонарем в глубину коридора, вдоль стены которого шла большая труба в теплоизоляции.
— Надо разделиться на две группы. Нас тут много — хватит на местных уродов.
— Может, оставить пару человек тут, а остальным пойти по следу?
— Если снизу пойдет толпа — пара полицейских с пистолетами их не остановит.
— Эй! — раздался крик сверху, — Вы тут, парни?
— Да! — ответили сразу несколько полицейских.
— Минут через пять организуем свет. Дождитесь и потом дальше идите. Брандт подсуетился.
— Хорошо.
— Значит, подождем освещения и будем. Решать как лучше поступить. Вдруг, мы где-то ещё следы не заметили, — подвел итог Ждан.
— Нет, других следов не будет, — ответил я, закончив сканирование информационных полей и астрала, — Они там. И то, что осталось от детей и не только детей.
— Вы… С чего такая уверенность? — спросил следователь, покосившись на меня.
— С того, что у меня есть профессиональное чутьё.
— И что оно вам сейчас говорит? — нахмурился офицер.
— Блевать мы потом долго будем.
Не став отвечать, Ждан достал пистолет и, сняв его с предохранителя, направился вперед, освещая фонарём пол перед собой. Остальные полицейские последовали его примеру. Только трое остались у прохода на металлической платформе, освещая всё фонарями и водя пистолетами по сторонам. Люди здраво опасались нападения — те, кто убивает и ест детей, вполне могут напасть на полицейских. Им терять нечего. Даже при современном, довольно гуманном, законодательстве, их ждет смертная казнь.
Спустя минут десять осторожного движения и поверки каждого ответвления коридора, мы увидели отблески света на очередной развилке.
— Осторожно подходим, выключив фонари, — скомандовал Ждан, а я перешел на астральное зрение.
Всё же, ближний астрал, большей частью, повторят физический мир, являясь его продолжением.
Чем ближе мы подходили к повороту, из-за которого лился свет, тем сильнее была вонь, постепенно переходящая в смрад. Даже спрут, в ночь смерти Младена, не создавал такого аромата и ощущения омерзения.
— Они тут могильник что ли устроили? — шепотом спросил один из полицейских.
— Тихо! — шикнул на него другой, взмахнув рукой, что в темноте выглядело скорее въевшимся в привычку жестом, чем
Подойдя к самому повороту, мы замерли. Теперь мы моли услышать тихие звуки — приглушенные голоса, какой-то звон и чьи-то стоны.
— Кашич! Зеркало! — приказал один из полицейских, а другой тихо подобрался ближе и достал маленькое зеркальце, явно приобретенное в магазине медицинской техники.
Обычно, такими пользуются стоматологи, осматривая рты пациентов. Впрочем, для того, чтобы незаметно выглянут из-за угла — идеально. Будь оно чуть больше — сбыло бы заметным.
— Что там? — тихим шепотом спросил Ждан.
— Их надо поубивать, — сдавленно ответил полицейский, — Они кого-то едят.
— Чёрт… Действуем. Ложим всех, кто рыпается — стрелять на поражение. Даже за лишнее движение, — после паузы произнес Ждан, поняв о чем речь.
Полицейские тихо подтвердили полученный приказ и, распределившись по коридору, попарно начали входить в обнаруженное помещение, стараясь максимально долго себя не выдавать. Чем больше нас будет там, тем меньше вероятность того, что людоеды смогут оказать сопротивление. Однако, почти сразу раздался крик и последовали пистолетные выстрелы, а в ответ что-то грохнуло.
— У него обрез! — произнес кто-то из полицейских.
Я же, поняв, что даже один обрез в замкнутом пространстве превратит ситуацию в мясорубку, метнулся вперед, раскручивая восприятие до максимума, как учил Аббаодон, и формируя над левой ладонью сферу из деструктива, одновременно закладывая в неё всего одну руну — Турс. Сейчас не было ни времени, ни желания сплетать что-то изящное — требовалось решить вопрос кардинально.
Оказавшись в помещении, я увидел, что крупный грязный мужчина в лохмотьях перезаряжает обрез двустволки, а рядом с ним ещё один уже целится в Ждана. Действуя на пределе возможностей собственного тела, навожут пистолет на уже готового нажать на курок противника и стреляю, а во второго, почти успевшего вставить патроны, метаю энергетический шар, после чего выпадаю в обычное восприятие мира. Крики раненных полицейских, выстрелы их товарищей, ругань застигнутых врасплох людоедов — всё это разом бьет по ушам, а ноги едва держат, от чего я приседаю, наблюдая как оба мужчины с обрезами лежат на грязном полу. Одному я попал в грудь и он ещё был жив — корчился на полу. А вот второму то ли повезло, то ли нет — энергетический шар попал ему в голову, заставив упасть на колени и выпустить ружье. Однако, на этом беды моего противника не закончились — из носа и ушей мужчины пошла кровь. Он, стоя на коленях, тряс головой и водил по полу руками, пытаясь найти оружие. Видимо, мой удар ещё и ослепил его.
Не давая ему возможности очухаться, я выстрелил ему в грудь. Очень хотелось в голову, но потом проблем с отписками в полицию не оберешься. Замучают.
— Всем прекратить сопротивление! — громко закричал один из полицейских, — Иначе, мы откроем огонь на поражение!
В ответ раздался пистолетный выстрел откуда-то из глубины помещения, заставленного картонными коробками. Обзору ещё мешало тряпьё, свисающее с труб, деревянные ящики и металлические бочки, непонятно как оказавшиеся тут. В последних горел огонь.