Дорога
Шрифт:
– Погоди, - я подошел к нему и присел на поручень его кресла.
– Давай дальше попробую рассказать я. А ты слушай и потом скажешь, правильно ли я понял.
Он подумал и молча кивнул.
– Став доверенными дьявола, вы - Пустотники - пошли по меняющейся Земле, предлагая направо и налево ваши договоры. Не думаю, что на них сразу же появился повышенный спрос... Предрассудки - вещь весьма устойчивая. Но постепенно, шаг за шагом, человек за человеком - и поток бессмертных, не помнящих родства, хлынул сюда. Ну, не то чтобы хлынул, но - потек...
Даймон кивнул еще раз.
– Только здесь уже жили те, которые изначально
– И тогда, - сказал Даймон, - мы написали Кодекс Веры, создали закон о Порче, и возвышением Права на смерть низвели бессмертных на самую нижнюю ступень иерархической лестницы. Большая эмиграция продолжалась, а Кодекс Веры гарантировал то, что здесь, в новом мире, вещи никогда не перейдут порога одушевленности.
Я покосился на него сверху вниз.
– Так, - пробормотал я, - значит, и волки сыты, и овцы целы... По крайней мере, здесь. А там, на Земле? Если я внимательно слушал тебя, то не мог не понять, что дьявол ничего не делает из альтруистических побуждений...
– Да уж, - мрачно заявил Даймон, - не делает... Это был очень остроумный дьявол. Приобретение бессмертия напрямую связано с потерей личности, потому что умереть может только личность - она осознает, что умирает. Человек эмигрировал, становясь бесом, но на Земле - которую дьявол называл Малхут - оставалась часть его души. Та часть, которая ведает смертью и мучительным осознанием собственного уничтожения. Эти частицы копились в ментальной сфере Земли, и когда их масса превысила критическую - над Землей образовалась Некросфера. Или зародыш ада. Дьявол не был альтруистом. Он нарушил баланс - и породил Некросферу. Глупо было бы представлять преисподнюю в виде бесконечного ряда раскаленных сковородок. Глупо и наивно. Посидев в котле со смолой вечность-другую, привыкаешь и даже начинаешь находить в этом своеобразное удовольствие... Стабильность не приносит мучений. Душа терзается исключительно неопределенностью. Когда причина не влечет за собой положенного следствия, когда результаты поступка непредсказуемы, когда время врет, пространство издевается, когда рай становится адом и наоборот...
Некросфера стала искажать реальность. Она возводила нестабильность в ранг закона. Она развивалась и...
– Стоп, - оборвал его я, - она не могла развиваться. Для развития нужно стремление к жизни, а в Некросфере ничего подобного не было. Только смерть и предчувствие смерти.
– Ты прав, - Даймон внимательно посмотрел на меня.
– Она уперлась в свой потолок, и развитие остановилось. Ад может разрушать, но не созидать - а здесь требовалось именно созидание, пусть даже и созидание самого ада. Но даже вампир способен для поддержания своего мертвого существования брать кровь у живых. Правда, на Земле оставалось слишком мало живых, да и те... Я предполагаю, что Некросфера попыталась позаимствовать стремление к жизни у одушевленных вещей, но результат ее не устроил. И тогда она сформировала Отросток.
Щупальце искаженной реальности протянулось во времени и пространстве - и нащупало, притянуло, вобрало в себя кого-то. Этот кто-то - или эти кто-то - попав в Отросток, обязательно будут стремиться выжить, и Некросфера усилит их тягу к существованию, высосет и сделает своей. Она будет развиваться дальше.
– Чего ты ждешь от меня, Даймон?
– тихо спросил я.
– Я - скромный бес...
– Нет, - ответил он.
– Ты - Пустотник.
Я прислушался. К себе.
– Во мне есть многое, - покачал головой я.
– Но Зверя во мне нет.
– Это я - Зверь, - сказал Даймон.
– А ты - Отшельник. Клановая линия Оити Мураноскэ - Кали Синг - Эдвард Олди - Гохэн Мияги - Саймон Трейтс Йон Ли - Анжей Вольски. Анжей Вольски - это ты, Марцелл. Может быть, ты последний Отшельник. Никто другой не справился бы со Зверем. Никто другой не выдержал бы зова Зала Ржавой подписи. Но в то же время ты - бес. Ты хочешь умереть. Это наш единственный шанс.
2
Цель вечная движенья миров вселенной - мы.
В глазу рассудка ясном зрачок мгновенный - мы.
Похож на яркий перстень летящий круг миров.
На перстне этом быстром узор нетленный - мы.
Гиясаддин Абу-л-Фатх Хайям ан-Нишапури
3
...С каждым разом я уходил все глубже и дальше. Те, которые Я Даймон называл их "перерождениями" - они ссорились, толкались, менялись местами, путая и себя, и меня... Я рождался, болел, дрался, жил, умирал да, я умирал!
– вместо одной, последней личности, отданной за бессмертие, во мне оживали многие, разные - мои... И кружась в их водовороте, я хватался за призывный спасительный шелест Зала Ржавой подписи, выныривал, набирал свежего воздуха и снова уходил в поиск. Все глубже и дальше.
Когда наконец я прорвался, то не сразу понял это. Железная коробка подскочила на ухабе - я сразу вспомнил, что коробку зовут "машина" - руль ударил меня в грудь, ломая ребра, впереди за стеклом мелькнул красный заборчик с изображением землекопа, закричал сидящий рядом мальчишка, и наступила темнота.
Так повторялось много раз. Я чувствовал, что где-то здесь, совсем рядом, есть другой вариант, где руль не крошит кости, где не кричит женщина на заднем сидении, где я успею войти в водителя, успею сказать, помочь... Но машина подпрыгивала на ухабе, и все повторялось снова.
– У тебя комплекс, - сказал однажды Даймон.
– Ты слишком хочешь умереть. Собственно, это и делает тебя опасным для Некросферы, но подсознательно ты выбираешь только те варианты реальности своих перерождений, которые заканчиваются гибелью. Когда мы подобрали тебя на плоскогорье Ван-Тхонг...
И он замолчал.
– Знаю, - сказал я, и он вздрогнул.
– Я был грязен, безумен, небрит, и в руке у меня была сабля. Я уже вспомнил, Даймон... А вы потом обнаружили тело учителя Ли с отрубленной головой и решили, что его убил я. Кстати, совершенно правильно решили...
– Я не хотел тебе этого говорить, - хрипло сказал Даймон.
– Но раз ты сам...
– Я сам. Только Отшельники знают, что когда учитель решает уйти из жизни, то лучший друг или ученик помогает ему. Учитель Ли сделал себе харакири. А я помог ему уйти без мучений. Может быть, я и не был лучшим учеником, но уж во всяком случае - единственным. А теперь давай попробуем еще раз...
И мы попробовали.
Прискакал гонец, привез известия от Кастора об успешных переговорах с Порчеными и переменах в городе. "Потом", - сказал я.