Дорога
Шрифт:
– Или атмосферная линза, - заявил он. Впрочем, особой уверенности в его голосе не было.
– Никакая не линза, - безапелляционно оборвал его Виталька, - а самый настоящий Атмосферный Череп!
Он весь прямо сиял от удовольствия, с которым произносил эти слова: "Атмосферный Череп"!
– Не спорь с дядей Арсеном!
– одернула его Нина.
– Хорошо-хорошо...
– попытался найти я компромиссный вариант. Главное, что он нам всем привиделся. Нина, с тобой все в порядке?
Я перегнулся через спинку и взял
– Не знаю, - ответила Нина.
– Кажется, все... А вы что, тоже видели... это?
Несмотря на странность вопроса, мы дружно закивали головами, как китайские болванчики.
– Но... но ведь оно нам просто привиделось, правда?!
– Разумеется!
– заявил я бодро и фальшиво, похлопывая Нину по руке. Еще как привиделось!
– Конечно, мама, - присоединился ко мне Виталька, - конечно, привиделось... Это было привидение. Атмосферный Череп называется.
– Привиделось и прислышалось...
– задумчиво произнес Арсен.
Утешили, называется!..
– Давайте уедем отсюда поскорее, - по лицу Нины было видно, что она едва сдерживается, чтобы не расплакаться.
– Да, да, конечно, - засуетился я.
Мотор заурчал, мы тронулись с места. Руки у меня немного дрожали, и поэтому поначалу я ехал медленно. Мы завернули за поворот и почти сразу уперлись в стандартный красный заборчик с корявым изображением землекопа и надписью "Объезд".
Я с удивлением обратил внимание, что, несмотря на разрытую за заборчиком дорогу с кучами свежей земли по краям, по дороге удалялся автомобиль, очень похожий на мой собственный. И как он ухитрился туда попасть?! Слева - кювет, справа... Справа начинались сады и ухабистая проселочная грунтовка, у въезда на которую стоял облупившийся плакат: "Счастливой дороги! Колхоз "Светлый Путь".
Чуть ниже - наверное, мальчишками - был выцарапан череп со скрещенными костями. И надпись: "Прудя - козел!"
На первом же километре "Светлого Пути" мы прокололи шину...
И БЫЛ ВЕЧЕР. АРСЕН
...Везет нам, как утопленникам! Сперва мираж этот заупокойный, потом объезд, после Витальку укачало, и Андрей с полчаса приводил парня в чувство, как и положено примерному папаше... Ну а когда камера полетела, стало совершенно ясно, что до моря мы сегодня не доберемся. Колесо-то мы залатали, но к тому времени уже стемнело, и пришлось заночевать на опушке то ли леса, то ли сада, в котором сосны соседствовали с яблонями... Нет, конечно, приятно посидеть вечерком у костра, в хорошей компании, не требующей светских бесед; когда маленькие призрачные язычки пробегают по трещащим сосновым веткам, сливаясь в оранжевые огненные плети, озаряющие все вокруг мерцающим теплым светом - а там, за деревьями, притаилась темнота, ожидая своего часа, возможности броситься к костру, выплеснуть из себя нечто... Но оно не бросится, потому что его нет, а костер есть, и темноте все не удается переступить запретную черту у края мрака...
Кажется, я становлюсь романтиком. Разве только Татьяна, небось, заждалась уже - зря я ее одну вперед отпустил... Вот Андрей молодец - если уж ехать, то всем вместе. А я, балбес - дела, дела... К черту дела! Ладно, один день роли не играет...
...И был день, и был вечер, и будет утро, которое вечера мудренее. А места здесь хорошие. Только намусорили мы вокруг - банки консервные, окурки, огрызки, бумага, да и от костра пятно выгоревшее останется. Свиньи мы все, свиньи! Все люди братья, потому что свиньи, кроме тех людей, что сестры...
УХАБЫ БОЛЬШОГО ПУТИ. АНДРЕЙ
Совершенно непонятно, куда запропастилось море. С утра мы проехали километров пятьдесят - шестьдесят, но ни шоссе, ни моря отнюдь не наблюдалось. И куда ж это "Светлый Путь" нас завел?!
А завел он нас в какой-то городок. Небольшие дома, до трех этажей, черепичные крыши, белые, салатные, розовые, голубые стены, зелень деревьев... Не городок, а леденец! Братья Гримм от зависти бы померли... Вот только бензин на исходе, и неясно, есть ли в этом раю заправка...
Оказалось - есть! И очередь небольшая - побитый зеленый "УАЗик", жигулевская "шестерка", какой-то иностранный рыдван ярко-желтого цвета, на котором еще Наполеон из Москвы спасался, и телега с мерно жующей клячей. На телеге высилась средних размеров бочка, на бочку был кинут заношенный ватник, и завершалась композиция небритым мужиком в потертом грязном пиджаке, стоптанных кирзовых сапогах и неожиданных импортных спортивных штанах с пумой на ягодице. Мужик хладнокровно дымил папиросой, изредка поглядывая на бензоколонку - мол, знай наших!
– и методически щелкал кнутом над равнодушной лошадью.
– Он что, кобылу заправлять собрался?
– заинтересованно пробормотал Арсен.
– Ага, - деловито сообщил Виталька, как истинный горожанин.
– У нее под бампером дырочка такая есть, так туда...
Нина не дала развить до конца эту техническую идею. Пока обиженный Виталька дулся, я пристроился за телегой и заглушил мотор. Арсен вместе со мной выбрался из машины и направился прямиком к мужику.
– Здорово, дед! За чем стоим?
– весело осведомился Арсен.
– За херосином, - небрежно буркнул мужик.
– За чем - синим?
– опешил Арсен.
Мужик долго смеялся, кашляя и брызжа слюной. Арсен медленно наливался краской, но молчал. Отсмеявшись, мужик сдвинул кепку на бритый затылок и продолжил беседу.
– Один хрен!
– сказал мужик непонятно по отношению к чему.
– Чего дадут, того и налью, - он похлопал по дощатому краю бочки.
– Лишь бы горело...
– А до моря отсюда далеко?
– вмешался я.
– До моря?
– искренне удивился мужик.
– Это до какого-такого моря? Нету тута морей... Речка есть, Блеснуха, ну, пруд там еще под Колотищами... А моря нет. Вам-то какое море нужно?