Дорогая мамуля
Шрифт:
– Все, хватит иронизировать. Увидимся позже.
– Лейтенант? Вы не забыли про нашу рождественскую вечеринку?
Ева резко повернулась.
– Рождественскую вечеринку? Это же не сегодня! Разве сегодня? Нет, не сегодня.
Да, он готов был признать, что это мелочно с его стороны, но ничего не мог с собой поделать. Он обожал вызывать это мгновенное выражение паники, появлявшееся на ее лице всякий раз, как она пыталась вспомнить, какой сегодня день.
– Завтра. Так что, если тебе нужно еще на что-нибудь наткнуться для подарка, сделай это сегодня.
– Да.
Черт, подумала Ева, спускаясь по лестнице, разве есть что-то еще? Ну откуда взялись все эти люди, которым нужно дарить подарки? Что-то подбирать, покупать, ставить галочки в списке? Неужели ей придется заводить такой список? Если до этого дойдет, пожалуй, лучше ей переехать куда-нибудь и начать жизнь сначала.
Конечно, она могла переложить это дело на Рорка. Ему действительно нравилось выбирать подарки и вообще ходить по магазинам. У Евы это в голове не укладывалось. Она старалась избежать походов по магазинам всеми мыслимыми способами. Но раз уж в твоей жизни появились все эти люди, получается, что надо потратить хоть минимум времени на то, чтобы подобрать кое-что самой. Вроде бы на этот счет существует какое-то правило.
Строить отношения с людьми надо по определенным бесчисленным правилам, это она уже успела усвоить. И ей чертовски не нравилось, когда приходилось играть по этим правилам.
Одним из самых любимых ею занятий были словесные перепалки с Соммерсетом по пути в дом или из дома. Он был на своем месте – разумеется, он был на своем месте, этот скелет в черном костюме! – в вестибюле.
– Надеюсь, я найду свою машину там, где я ее оставила, а не то…
Его тонкогубый рот скривился.
– Предмет, который вы именуете машиной, в настоящий момент оскорбляет своим присутствием фасад дома. Я требую предоставить мне сегодня к двум часам изменения или добавления к списку ваших личных гостей на завтрашнем приеме.
– Правда? Ну что ж, сверься с моим секретарем по светским мероприятиям. Я буду занята защитой жителей города, так что мне будет не до этих идиотских списков.
Ева уже вышла из дома, и только тут до нее наконец в полной мере дошел смысл его слов. Список? У нее должен быть список приглашенных? А почему нельзя, случайно столкнувшись со знакомыми, просто пригласить их заглянуть на огонек?
Съежившись под пронизывающим ледяным дождем, она скользнула в машину. Мотор уже работал, и обогреватель был включен. Небось, работа Соммерсета. Надо будет внести это в список причин, мешающих ей задушить его во сне.
Слава богу, этот список был коротким.
Ева двинулась к воротам, включила телефон на приборном щитке и позвонила Рорку.
– Ты уже по мне соскучилась?
– Каждая секунда без тебя кажется мне адом. Слушай, разве у меня должен быть список? Ну, вроде как список приглашенных на завтрашнее сборище?
– А ты хочешь, чтобы у тебя был список?
– Ясное дело, нет. Не нужен мне чертов список, но…
– Все уже сделано, Ева. Список составлен.
– Ну что ж, прекрасно. Отлично. – Тут ей в голову пришла еще одна мысль: – Надеюсь,
– Доказывающий, что у тебя изысканный вкус, но белье в обязательный комплект не входит.
Ева рассмеялась.
– А я-то надеялась! Пока! Увидимся позже.
Пибоди уже сидела за своим столом, когда Ева вошла в управление. Это добавило лишнюю щепотку соли к мучившему ее чувству вины. Она подошла к столу Пибоди и дождалась, пока та подняла голову от работы.
– Будь добра, не могла бы ты на минуту зайти ко мне в кабинет?
Пибоди заморгала от удивления.
– Да, конечно. Сию минуту.
Ева кивнула и проследовала в кабинет. Там она запрограммировала на автоповаре две чашки кофе: одну из них – со сливками и сахаром для Пибоди. Бедная Пибоди, едва войдя, снова растерянно заморгала.
– Закрой дверь, будь добра.
– А? Да, сейчас. Э-э-э… у меня есть отчет по… спасибо, – добавила она, когда Ева передала ей чашку кофе. – По Зиро. Прокурор нажал на все кнопки. Вменил ему непредумышленное второй степени по двум эпизодам, использование наркотиков как орудия убийства, причем…
– Сядь.
– О боже, меня переводят на Лонг-Айленд или что-то в этом роде?
– Нет. – Ева села, не спуская глаз с напарницы, пока та опасливо опускалась на стул. – Я должна извиниться за то, что ушла и бросила тебя вчера, за то, что не сделала свою работу и оставила ее на тебя.
– Да мы уже практически все закончили, и вам стало плохо.
– Ничего мы не закончили, а если мне стало плохо, это была моя проблема. А я сделала ее твоей. Ты позвонила Рорку. – Ева выждала, пока Пибоди не начала пить кофе, старательно отводя глаза. – Я собиралась шкуру с тебя за это спустить, – добавила она, когда Пибоди открыла рот, чтобы возразить. – Но это было, пожалуй, именно то, что положено делать напарникам.
– Вы были в плохой форме. Я не знала, что еще можно сделать. Ну, а как вы сегодня? Нормально?
– Нормально. – С минуту Ева изучала свою чашку. В партнерстве были свои правила. Целый свод. – Вчера, когда мы вернулись, у меня в кабинете была женщина. Я знала ее много лет назад. Для меня это был удар. Нокаут. Она была моей первой приемной матерью… если это слово вообще подходит. Мне тогда несладко пришлось, и когда она вдруг появилась после стольких лет, это было… я не могла…
«Нет, – сказала Ева, – ты всегда могла».
– Я не справилась, – уточнила она. – Вот и бросилась наутек. Ты разбиралась с делом практически в одиночку. Ты отлично поработала.
– Чего она хотела?
– Не знаю, и знать не хочу. Я ее выставила. Дверь закрыта. И если она снова просочится в замочную скважину, ей больше не застать меня врасплох. И уж теперь я с этим справлюсь.
Она поднялась, подошла к окну и подняла стекло. Холодный ветер и дождевые капли ворвались в кабинет, когда она высунулась наружу и оторвала приклеенный к стене за окном пластиковый мешочек для вещественных улик. В нем лежали четыре нераспечатанные плитки шоколада.