Дорогая мамуля
Шрифт:
– Переверни ее, – приказала она, кивнув на Зану. – Не надо ей видеть это во второй раз.
Когда он, перевернув Зану, прижал ее голову к своему плечу, Ева осторожно приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы он смог увидеть все, что нужно.
– Там кровь. Там кровь. – Он закашлялся и встал на ноги, держа в объятиях свою жену. – Ты это сделала? Это ты с ней это сделала?
– Нет. Я только что пришла, а теперь я собираюсь сделать свою работу и выяснить, что здесь произошло, и кто с ней это сделал. А ты возвращайся к себе и подожди меня.
– Нам не следовало
Ева повернулась обратно.
– Похоже, зря она тебя не послушала.
Грузовой лифт возвестил о своем прибытии обычным скрежетом и лязгом. Она оглянулась и увидела двух полицейских в форме, прибывших по вызову. Один из них показался ей знакомым, и она кивнула в знак приветствия.
– Билки, верно?
– Так точно. Как дела?
– Для нее – хреново. – Ева указала подбородком в сторону открытой двери. – Мне нужно, чтобы вы были наготове. Сейчас мне принесут полевой набор. Я была тут по личному, и мой… – Ей до ужаса не хотелось говорить «мой муж», когда она была на работе. Но как еще можно это сказать? – Мой… ну, в общем, муж пошел за ним к машине. Мою напарницу сейчас разыскивают. Сын и невестка жертвы вниз по коридору в номере четыре-двадцать. Я хочу, чтобы они там и оставались. Можете начинать опрос соседей, когда… – Она замолчала: лифт опять остановился на четвертом. – А вот и мой полевой набор, – сказала она, увидев, что из лифта выходит Рорк. – Все, начинайте опрос. Жертва – Ломбард Труди из Техаса.
Ева взяла у Рорка полевой набор, открыла его и вынула баллончик изолирующего аэрозоля.
– Быстро ты обернулся. – Она обработала руки и обувь. – Я решила: лучше об этом сразу сказать, чтобы потом можно было сказать, что я говорила. Тебе не обязательно меня здесь ждать.
– И чтобы потом сказать, «я говорил», я говорю: я подожду. Тебе помощь не нужна? – Он взглянул на баллончик аэрозоля с изрядной долей отвращения.
– Лучше не надо. По крайней мере, не там. Если кто-нибудь выйдет из номера или приедет на лифте, напусти на себя строгий вид и вели им тут не задерживаться.
– Вот о чем я мечтал с детских лет.
Эти слова вызвали у Евы скупую улыбку. Она вошла в комнату.
Комната была стандартная, что означало безликая. Тусклые, выцветшие краски, несколько дешевых эстампов в еще более дешевых рамочках на желтых стенах. В кухоньке карликовых размеров помещались крохотная плита, мини-холодильник и раковина величиной с грецкий орех. Развлекательный центр устаревшей модели стоял напротив кровати со смятыми простынями. На редкость безобразное покрывало с рисунком из красных цветов и зеленых листьев было откинуто к краю кровати.
Зеленый ковер был довольно потертый и в нескольких местах прожженный сигаретами. Кровь частично впиталась в него.
В комнате было всего одно окно с плотно задернутыми зелеными шторами. Короткая бежевая полка в узкой, как пенал, ванной была заставлена лекарствами и множеством кремов и лосьонов для лица, для волос, для рук, для тела. На полу валялись полотенца.
Ева перешла к комоду, безобразному сооружению то ли из картона, то ли из фанеры. Над ним висело зеркало, а на крышке стояла свечка, коробка для дисков и лежали пара сережек с фальшивым жемчугом, дорогие наручные часы и нитка жемчуга, который мог быть и настоящим.
Она все это изучила, сняла камерой, а потом подошла к телу, лежавшему между кроватью и выцветшим красным креслом.
Лицо женщины было повернуто к ней, глаза подернулись пленкой смерти. Кровь запеклась в волосах и на виске. Ева видела, что смертельный удар был нанесен по затылку.
На руках были кольца: три серебряных ободка на пальцах левой руки и перстень с синим камнем в массивной серебряной оправе на правой. Рубашка была из тонкого хлопка, белоснежная – в тех местах, где ее не залило кровью. Она была скомкана на бедрах и обнажала кровоподтеки на обеих ногах. На левой стороне лица расплылся громадный синяк. Глаз почернел.
Для протокола Ева извлекла идентификационную панель и проверила.
– Жертва идентифицирована как Ломбард Труди. Пол женский. Тип европейский. Возраст: пятьдесят восемь. Убитая была обнаружена ведущим следователем, лейтенантом Евой Даллас, в данном месте. На теле – на обеих ляжках, а также на лице – имеются гематомы.
«И это само по себе странно», – подумала Ева, но продолжила:
– Причиной смерти, судя по всему, стал перелом черепа, вызванный многочисленными ударами по затылку. Никакого оружия рядом с телом не обнаружено. – Ева провела измерения. – Время смерти – час тридцать утра сегодняшнего дня.
При этих словах какая-то пружина разжалась у нее внутри: в час тридцать утра они с Рорком были дома, и этот факт могли засвидетельствовать две сотни их гостей.
– Осмотр раны указывает на применение классического тупого предмета. Нет никаких следов сексуального насилия. На руках у жертвы кольца, на комоде, на самом виду, лежат драгоценности. Вторжение со взломом маловероятно. Следов борьбы нет. Оборонительные ранения отсутствуют. В комнате нет беспорядка, кровать была использована для сна, – Добавила Ева, повторно осматривая комнату из положения на корточках возле тела. – Так почему она оказалась здесь?
Ева выпрямилась, подошла к окну и раздернула шторы. Окно оказалось полуоткрытым.
– Окно открыто, легкий доступ к пожарной лестнице. Возможно, преступник проник в помещение этим путем. – Ева вновь повернулась лицом к комнате, вновь осмотрелась. – Но она не бежала к двери. Когда кто-то влезает к вам в окно, а у вас есть время встать с постели, вы бежите. К входной двери или, может, в ванную. Но она не бежала. Она упала, стоя лицом к окну. Может, он вооружился, разбудил ее, приказал подняться. Хотел обтяпать дельце по-быстрому. Но почему он не взял эти очень неплохие часики? Он колотит ее по разным местам, – причем никто этого не слышит или, по крайней мере, не жалуется, что слышал, – потом бьет по затылку и скрывается? Нет, этого не может быть. Так не бывает.