Дорогая мамуля
Шрифт:
Выйдя из ванной, она уловила запах бекона.
На столе стояли две тарелки. Ева знала, что за игру он затеял. Он даст ей информацию, только когда она поест. Чтобы покончить с этим поскорее, она плюхнулась на стул напротив него и взяла кружку с кофе.
– Ну?
– И тебе доброго утра, если его можно так назвать. Сводки предсказывают ледяной дождь с возможным переходом в снег к полудню.
– Веселье продолжается. Счета, Рорк.
Он погрозил пальцем коту, пытавшемуся подобраться на брюхе поближе к еде. Галахад остановился, сел и начал чистить ушки.
– Счета, которые назвала тебе женщина-адвокат,
– Убогая фантазия.
– Согласен, фантазией она не блистала. Ее сильнейшее качество – жадность. На каждом из счетов у нее примерно по миллиону. Прослеживая источники поступлений, я нашел переводы и этой женщины-адвоката. И еще одна сумма с пятью нулями переведена со счета, открытого совместно Томом и Карли Твин.
– Да, я так и знала. Ее тоже скальпировали.
– И еще солидный кусок от некой Марли Пиплс.
– Пиплс… Это врач. Педиатр из Чикаго. Вчера я не сумела до нее дозвониться.
– Это еще не все. Я составил для тебя список. Мне удалось найти вклады десятилетней давности.
– Это примерно то самое время, когда она потеряла статус матери на пособии. Когда у тебя сын в колледже, ты сохраняешь статус, пока он не кончит учебу или пока ему не исполнится двадцать четыре.
– Удобный способ восполнить утраченный доход.
– Но она не разорилась на приличный туалет.
– Не понял?
– Да это все дурацкий сон. – Ева покачала головой. – А может, и не дурацкий. На кой черт ей нужны все эти деньги? Что она с ними делала? Она приезжает в Нью-Йорк и останавливается в дешевой гостинице.
Рорк отрезал кусочек бекона и протянул ей.
– Для некоторых важно иметь, накапливать, а не тратить. Для нее не имеет значения, что она может себе позволить на эти деньги.
– Ну, кое-что она себе позволила. Моррис говорит, что у нее были пластические операции на лице и на теле. Хорошая работа. Значит, на это она потратилась. Невестка говорит, что Труди оставила свои лучшие драгоценности дома, значит, и на это она тратила деньги. Личные вещи, – размышляла вслух Ева. – Внешний вид. Да, это в ее духе. А может, она во что-то вкладывала. Бобби работает с недвижимостью, может, у нее есть недвижимость. Убежище, чтобы укрыться, когда она перестанет доить своих бывших подопечных.
– Это важно?
– Не знаю. Сколько у нее было, кто знал об этом, кто имел доступ, все это может иметь значение. – Ева ела и размышляла. – Я не могла найти ничего, указывающего на Бобби или его жену. Я проверила финансы, медкарты, образование, уголовные досье. Но что, если кто-то из них или они оба знали, что у нее где-то припрятана пара миллионов? Вдруг они решили, что есть шанс эти деньги удвоить? – Она замолчала, обдумывая сказанное. – Если бы мы могли заморозить счета, доказать, что деньги получены незаконно… Может, мы толкнули бы убийцу на попытку последовать за Труди по дорожке, протоптанной к шантажу. И еще это могло бы его разозлить. А в конечном счете, хотя придется преодолевать кучу бюрократических рогаток, мы могли бы вернуть деньги назад.
– …И справедливость для всех. [15]
– В идеальном мире,
Ева с изумлением увидела, что незаметно для себя съела весь завтрак. Она встала.
– Сейчас я оденусь и начну работать. Пожалуй, мы понизим видимый уровень наблюдения за Бобби и Заной. Чтоб казалось, что охраны нет. Что нам нужно, так это приманка.
Она направилась к гардеробной, вспомнила, что Рорк говорил о ледяном дожде, и повернула к шкафу, чтобы взять свитер.
15
Последние слова официальной «присяги на верность флагу», ежедневно произносимой американскими государственными служащими, школьниками и студентами перед началом занятий.
– Сегодня двадцать третье, верно?
– Верно. Осталось всего два дня для покупки рождественских подарков.
– Вот и хорошо. Чем ближе к Большому дню, тем меньше народа на дежурстве. Пара провинциалов заперта в гостиничном номере, скоро они заноют, чтобы мы выпустили их погулять. Мы выпустим. А там посмотрим.
В управлении Ева назначила брифинг в одной из комнат для совещаний. Она пригласила детектива Бакстера и офицера Трухарта, а также Финн, Пибоди и Макнаба.
Ознакомив их со своими последними находками, Ева начала распределять обязанности.
– Финн, ты продолжай отслеживать деньги. Я понимаю, для тебя это дело не первой важности. Выдели столько времени и людей, сколько сможешь.
– Особой запарки нет. Через день-два многие мои парни разбегутся. Включая этого. – Фини указал большим пальцем на Макнаба. – Так почему бы не погонять их по работе, пока они еще здесь? Пусть покорячатся.
– Ну, спасибо. Мне понадобится пара «маячков», – сказала ему Ева. – Что-нибудь маленькое и незаметное. Я иду за ордером, хочу нацепить их на наших подопечных.
– Ордер? – Фини запустил пальцы в свою жесткую седовато-рыжую шевелюру. – Не проще ли получить их разрешение? Или, ты думаешь, они откажут?
– Я не буду просить у них разрешения. Они вообще не должны знать, что я на них цепляю. И было бы здорово, если бы у тебя нашлось что-нибудь с «прослушкой».
– Дело непростое. – Он задумчиво потер подбородок. – Чтобы получить ордер на «прослушку», надо представить доказательства, что они подозреваемые, или получить их согласие на сотрудничество.
Ева уже проработала этот аспект в уме и заговорила официальным тоном:
– По мнению ведущего следователя, объекты находятся под значительным внешним давлением. Они расстроены. Целью слежки при помощи механических устройств является их безопасность, так как женщина якобы уже была похищена однажды.
– Якобы? – переспросила Пибоди.
– Мы знаем об этом только с ее слов. Эти двое балансируют на тонкой грани. То ли они потерпевшие, то ли подозреваемые. «Маячки» – мой способ удержаться на этой грани. Мне придется сплясать, чтобы получить ордер. Я спляшу и ордер получу. Попрошу Миру меня поддержать, если понадобится. Мы их подключим и выпустим на волю. – Ева повернулась к Бакстеру. – Вот тут вступаешь в игру ты со своим напарником. Полевая работа, слежка в штатском. Я хочу знать, куда они идут, что делают.