Дорогая, я женюсь на львице
Шрифт:
– Недооценивают! – подхватила Костикова, молитвенно сложив руки и глядя на шефа, как на высшее божество.
– Но тем не менее мы стараемся делать все, что в наших силах! – продолжил Василий Иванович и для верности ударил трубкой по африканскому барабану. Барабан ответил ему долгим гулким звуком.
– Так вот, Валентина Петровича не было среди пассажиров вчерашнего рейса! – повторил следователь, как бы забивая еще один гвоздь в крышку гроба, в котором он хоронил Катину счастливую, хотя и непродолжительную, семейную жизнь. – Валентин Петрович прилетел в Санкт-Петербург днем раньше, позавчера!
– Как – позавчера? – растерянно переспросила Ирина.
– Как – позавчера? – повторила за ней Катя с совершенно другой интонацией. – Где же он был все это время?
– К сожалению, нам это пока неизвестно, – с оттенком легкой горечи ответил Василий Иванович. – Ваш супруг не отвечает на этот вопрос, замыкается в себе и не идет на контакт со следствием…
– Дайте мне свидание! – воскликнула Катерина не своим голосом. – Мне он на этот вопрос ответит! Пусть только попробует не ответить! – Ее глаза загорелись не знакомым, не характерным для добродушной Кати огнем.
– К сожалению, пока не могу, – с грустным вздохом ответил следователь. – Для вас, Екатерина Михайловна, я готов сделать все, что угодно… кроме нарушения должностной инструкции. На начальном этапе следствия свидания с родными и близкими не разрешаются. В целях сохранения информации.
– Какой информации? – осведомилась разочарованная Катерина.
– Следственной, – лаконично ответил ей Василий Иванович и повернулся к своей ассистентке: – Пойдем, Костикова! Я осмотрел место, где сформировалась личность подозреваемого, и составил для себя его психологический портрет! Теперь осталось только подключить маленькие серые клеточки!
– Привет собаке! – крикнула Ирина в спину следователю.
– Собаке? – Василий Иванович остановился и удивленно оглянулся на нее. – Какой собаке?
– Разве у вас нет собаки? – с невинным видом проговорила Ирина. – Породы бассет-хаунд!
– Нет у меня никакой собаки! – ответил Килькин с неожиданной обидой.
Когда за колоритным следователем захлопнулась дверь, подруги ошеломленно поглядели друг на друга.
– Что это было? – в полном изнеможении спросила Катя. – Что он сказал?
– Что твой муж Валентин Петрович Кряквин прилетел в Санкт-Петербург вовсе не вчера, как сообщил тебе в телеграмме. – Ирина пожала плечами.
– И ты веришь этому человеку? – вскричала Катя.
– Слушай, не начинай сначала, а? – отмахнулась Ирина. – Знаешь, как ни странно, но я ему верю. Не стала бы полиция врать. И их никто обманывать не станет. Это же информация из компьютера, сколько продано билетов, сколько летело пассажиров именно на этом рейсе. Все точно, как в аптеке. Раз сообщают, что профессор твой прилетел не вчера, а позавчера – значит, так оно и есть.
– Ужас какой! – Катерина закрыла лицо руками. – Я уверена, что, если бы мне дали поговорить с Валеком, то все бы разъяснилось.
– Но ведь сказали же тебе – не положено пока свидание! – Ирина против воли повысила голос.
Она была ужасно сердита. У Катьки вечно все шиворот-навыворот. Вот и теперь – мужа нормально встретить не могла! Вместо того, чтобы наводить красоту – ей вздумалось с соседкой ругаться.
Но профессор тоже хорош, тут же опомнилась Ирина. Мало того, что наврал Катьке насчет времени своего приезда, хотя тут возможна путаница. Ну, разминулся с женой, так езжай себе домой, там свидитесь! Но вот какого черта его потянуло в чужую квартиру? Зачем он остановился на четвертом этаже и зашел в открытую дверь? Или у них в Африке так принято – вторгаться в чужое жилище, когда тебя не приглашают? И наконец, когда он увидел, что в прихожей лежит мертвая женщина, почему сразу не вызвал полицию, а стал хватать ее, прыгать вокруг и петь дурным голосом ужасные песни? Нет, поняла Ирина, у профессора Кряквина там, в Африке, поехала крыша из пальмовых листьев. На вид он кажется совершенно невменяемым, и в полиции не станут слушать его оправданий.
– Слушай, Катька! – озарило ее. – Мы же забыли про адвоката!
– Какого еще адвоката? – агрессивно возразила Катя. – Ты считаешь, что Валек в чем-то виновен? Зачем ему адвокат, его же скоро выпустят!
– Не дури! – прикрикнула Ирина, набирая номер Жанны. – Адвокат поговорит с твоим мужем и все выяснит. Это с родными и близкими не дают свиданий, а с адвокатом обязаны дать!
Жанна была занята, говорила сухо, сказала, что сама им перезвонит, когда освободится.
– Так я и знала, – надулась Катя, – подруга называется. Когда нужно, ее не допросишься!
Ирина поняла, что Катька дошла до такого состояния, когда очень себя жалко, и даже хочется, чтобы другие тебя обижали, можно позволить себе страдать в свое удовольствие. Никаких разумных доводов человек в таком состоянии не приемлет, так что Ирина решила не обращать на нее внимания.
Она позвонила домой, узнала, что с Наташкой и кокером все в порядке, и решила малость прибраться в Катькиной квартире. В прихожей жутко натоптали, кого там только не было за вчерашний и за сегодняшний день! Ирина развесила по стенам все африканские маски, расставила копья, которых было в квартире профессора огромное множество, резных африканских божков, а когда наклонилась с веником, то больно ушибла бок о чемодан. Чемодан профессора Кряквина был большой, сильно потертый и ужасно тяжелый.
«Интересно, где профессор болтался целые сутки с этим тяжеленным чемоданом?» – подумала Ирина.
Катерине надоело страдать в одиночестве, и она притащилась в прихожую, чтобы узнать, чем это Ирина тут занимается.
– Давай пока разберем вещи твоего мужа! – предложила Ирина с тайной мыслью, что, открыв чемодан, они могут узнать о профессоре кое-что интересное.
Катя оживилась. Чемодан открыли без труда – ключи профессор оставил на столике под зеркалом. Чемодан был просто набит разными диковинными вещами. Сверху лежал запакованный сверток, и когда нетерпеливая Катерина развернула его, то оказалось, что там кости. Кости напоминали человеческие, были очень белые и хорошо сохранившиеся.