Дорогая жизнь
Шрифт:
Семья.
Моя грудь сжимается от мысли, что я тоже буду являться частью этого. Семья — это то, чего я хотел больше всего в детстве. Засыпая в своей холодной постели, я задавался вопросом: наступит ли такой день, когда меня кто-нибудь усыновит. Надеясь и умоляя, что однажды у меня будут любящие родители. Я так хотел этого, и теперь я это получаю.
— Вы действительно хотите, чтобы я был частью вашей жизни? Разве это не будет странно для Хоуп?
— Нет, если мы сделаем все правильно, — Алекс подходит и присаживается рядом. — Джейс, ты ее родной
Я не могу не видеть двойной смысл в этом предложении. Вы дали нам Хоуп86. Но они не знают, что это именно они дали мне надежду.
Дейзи
— Готово! — я поднимаю руки и подпрыгиваю, оглядывая свое творение.
Я это сделала. У меня получилось.
— Давай посмотрим, — говорит Мэри Фрэн, когда она наклоняется над стойкой, чтобы проверить приготовленный мной банановый торт.
Последние несколько дней я работала в своей арендованной квартире над идеальным рецептом, чтобы продемонстрировать на интервью с местным пекарем, Мэри Фрэн, владеющей Squeeze Bundt, и которая находится рядом со стадионом «Колорадо майнерс». Мэтт говорил, что команда всегда заказывает у Мэри Фрэн, и они думают, чтобы поставить мини-киоск Squeeze Bundt на стадионе во время игр.
Когда при разговоре она сказала, что ей нужна помощь, у меня не было проблем упомянуть имя Мэтта. Я хотела сделать все сама, но я не настолько гордая, чтобы не воспользоваться преимуществом. Денег моего отца не хватит надолго, и работа — последний шаг, чтобы стать уверенной и самодостаточной женщиной, которую я видела в зеркале.
— Расскажи, что ты приготовила?
С радостью.
Подвинув тарелку к ней, я кручу ее, чтобы она могла увидеть со всех сторон и рассказать ей что внутри.
— Это мой банановый торт. Он состоит из банановой основы для торта, шоколадной крошки и клубникой внутри, с ванильной и шоколадной глазурью, с дробленными орехами, взбитыми сливками и вишней, — я передаю ей вилку. — Наслаждайтесь.
— Я впечатлена, Дейзи. Ты сама придумала этот рецепт?
— Моя бабушка и я любили выпекать торты. Мы попробовали каждый рецепт, который находили, а потом придумывали свой собственный. Этот был один из моих любимых.
Она кивает и погружает свою вилку во влажный — да, я сказала влажный — торт. Я жду ее реакции, затаив дыхание и по моим венам проходит адреналин. Ей это понравится, я не сомневаюсь. Вопрос в том, понравится ли настолько, чтобы нанять меня?
Когда она жует, ее глаза на мгновение закрываются, и я воспринимаю это как хороший знак. Практически отскакивая от стен, я прижимаю руки к груди.
— Что скажете?
Она опускает вилку и улыбается.
— Когда ты сможешь начать?
— Правда? — я визжу и бросаюсь к ней с объятиями. — Вы серьезно? — я трясу бедную женщину, пока обнимаю ее.
Она гладит мои плечи, отодвигается и смеется.
— Да. У тебя есть именно то, что я ищу. Возможно, нам придется
— О боже, это так волнительно. Бабушка упадет от восторга, когда я ей скажу. Когда я могу начать?
— Я задала тебе тот же вопрос, — нотки юмора в ее голосе успокаивают меня, и думаю, мы поладим.
— В любое время. Я всегда свободна, — я сейчас настолько нетерпелива, но мне все равно, потому что это моя первая работа. Моя первая работа. Ух, мне будут платить, за то, что я буду печь весь день. Как мне так повезло?
Если это не доказывает мое существование, тогда я не знаю, что это.
В такие моменты я хочу, чтобы у меня все еще был мой друг.
Хотела бы я поделиться этим с Картером.
Холлин
Держа вино в одной руке, а телефон в другой, мой разум говорит сделать одно, а сердце совсем другое. Я подпираю ногами недавно приобретенные книги по сестринскому делу, занятия по которому начнутся летом, и нажимаю на кнопку, когда его голос заполняет мою темную полупустую квартиру.
— Привет, Тростинка, я уже забираю пиццу. Буду дома через десять минут. Тебе лучше быть голой, ты обещала мне вечеринку с пиццей. Люблю тебя.
Слезы.
Я опускаю голову на спинку дивана.
— Помнишь тот день, когда ты хотела оставить немецкую овчарку, которую я нашел на поле? Ты назвала его кобелем. Жаль, что мы его не оставили. Коб был бы прекрасным дополнением к нашей маленькой семье, даже если его газы могли убить.
Его глубокий голос… этот голос, по которому я так скучаю. Он помогал уснуть, когда мне было плохо. Или помогал что-то делать. Не важно, в спальне или где-либо еще, шепот этих красивых губ помогал мне.
— Тростинка, можешь сегодня приготовить ужин? Я опоздаю. Жареный сыр и суп звучит отлично. P. S. Мне понадобятся обнимашки. Я очень соскучился.
Я смотрю в потолок. Больше слез. Я пытаюсь перевести дыхание.
Я очень скучаю по тебе.
— Я тоже очень по тебе скучаю, Эрик, — моя губа дрожит, когда я прослушиваю его последнее сообщение, единственное, которое снова и снова разбивает мое сердце.
— Я сожалею о нашей ссоре, Тростинка. Пожалуйста, не злись на меня. Когда вернусь, я хочу поговорить. Знай, что я люблю тебя всем сердцем.
Мне так тяжело дышать.
— Я всегда буду любить тебя всем сердцем, Эрик, — говорю я между всхлипываниями. — Но я должна жить, — думая о Джейсе, я продолжаю: — Ты всегда говорил, что хочешь, чтобы я была счастлива, несмотря ни на что. Ну, на какое-то время Джейс сделал меня счастливой. Я была слишком напугана, чтобы впустить его. Думаю, я готова сделать это сейчас, — я выхожу из приложения и нажимаю на него. Каждое приложение на моем телефоне начинает танцевать с небольшим «X» в верхнем правом углу. — Часть меня думает, что именно ты привел Джейса ко мне, чтобы помочь преодолеть последнее препятствие. Тот факт, что ты сделал это в бейсбольной форме, не остался незамеченным.