Дороги Катманду
Шрифт:
Что же касается Джейн, то врач не стал скрывать, что с большим трудом спас ее. По его словам, девушку можно было считать потерянной еще до того, как она выкурила свою первую сигарету с марихуаной. Очевидно, в ее семье произошло что-то такое, что причинило ей смертельную травму. Ее бегство в наркотический дурман было всего лишь затянувшейся агонией, замаскированной цветами и гитарой и питавшейся иллюзиями. По мере того, как одни иллюзии разрушались, она пыталась найти другие, более интенсивные, но столь же обманчивые. Но ей удалось найти свой единственный шанс.
— Как зовут этого парня? Ах, да, Оливье. Только он может спасти ее, остановить на
Он добавил, что в письме, подготовленном им для больницы в Дели, говорилось, что юноша обязательно должен быть помещен в палату вместе с девушкой.
Джейн лучилась радостью. Она даже согласилась позавтракать куском хлеба с маслом, съела немного фруктов и выпила стакан молока яка. Она то и дело смеялась, повторяя: «Оливье. Я люблю его. Мой Оливье.»
Ивонн вышла, держа в руках поднос для завтрака, и ногой прикрыла за собой дверь.
Джейн никогда еще не ощущала себя такой легкой, такой воздушной. Скоро вернется Оливье. Она должна быть красивой для него. Сначала она села в постели, потом спустила ноги на пол. Немного поколебавшись, встала. Мир вокруг нее слегка покачнулся, но он был таким спокойным, а она казалась себе такой невесомой, словно цветок под солнцем, едва колеблемый намеком на ветерок. Она раскинула руки, словно эквилибрист на канате, сделала шаг, потом еще один. Ощущение было странным. Все вокруг казалось подвижным, но не опасным. Будто она на качелях, а качели — это вся комната вокруг нее. Она сделала еще несколько шагов к ванной комнате и засмеялась: все вокруг было таким странным, таким неустойчивым.
Тед вышел из кабинета и направился к лестнице. До его слуха долетел нежный смех — так могла бы смеяться птичка. Дверь в комнату Джейн была приоткрытой. Он остановился и заглянул в щель. Там стояла Джейн. Сбросив ночную рубашку, она прошла сквозь солнечные лучи, падавшие через окно. В ванной комнате она взяла щетку и принялась расчесывать свои волосы, превратившиеся в золотую волну, падавшую на плечи. Поднятые над головой руки заставляли рельефно выделяться девичьи груди; отраженный зеркалом золотой луч упал на ее бедро.
Лицо Теда побагровело.
Оливье удалось раздобыть не только гашиш, но и опиум. Увидев возле убогой хижины поле цветущих маков, он решил расспросить работавшего на поле крестьянина. Стоило ему указать на маки, как тот сразу же понял, о чем идет речь. Он вынес из хижины комок опиума размером с яблоко. Оливье показал жестом, что ему нужен шарик размером с ноготь. Крестьянин улыбнулся и принес другой комок размером с орех. Еще одна пантомима, и у Оливье оказался небольшой шарик опиума размером с вишневую косточку.
У хозяина соседней хижины он нашел еще более ценный товар: это был гашиш, полученный в прошлом году; его растерли в порошок и смешали с маслом. Таким образом непальцы сохраняли гашиш в межсезонье. Когда его нужно было использовать, смесь нагревалась; масло при этом удалялось, и оставалась чистая травка.
Оливье подумал, что прогорклое масло может заинтересовать обезьяну, хотя и не был уверен, что успокоит ее. Он знал, что миролюбивые хиппи, проповедовавшие ненасилие, употребляли марихуану, тогда как американские гангстеры-убийцы были известны как курильщики гашиша.
Он решил приготовить два банана, один с опиумом, другой
Пока он стоял в растерянности, в деревне появилась группа хиппи, менее напичканных наркотиками, чем большинство встреченных им раньше. Они уселись в кружок вокруг фонтана на центральной площади и принялись распевать что-то вроде гимнов. Среди них оказался бельгиец, рассказавший Оливье причину царившей вокруг суматохи. Оказалось, что вечером должен состояться Праздник Света. Ночью Луна, находящаяся в последней четверти, взойдет точно над самой высоким пиком Великой Горы. И она будет сиять над Свайянбунатом. А Свайянбунат считается второй половиной белой сферы, образа Вселенной, возрождающейся в своей целостности, когда соединяются небо и земля, материя и дух, реальное и иллюзорное, когда все сущее сливается в единстве, подобно тому, как все цвета спектра, соединяясь, дают белый свет.
Бельгиец рассказывал все это Оливье, не переставая жевать. Он рассматривал этот праздник как грандиозное и крайне важное событие. О смысле праздника ему рассказала девушка из Голландии, невысокая брюнетка, сидевшая рядом с рыжим парнем.
— Она не знает французского, — сообщил бельгиец, — но я могу объясняться на фламандском. Знаешь, она никогда не носит трусов, хотя всегда бывает в юбке. Когда она садится, то высоко поднимает колени и раздвигает их, демонстрируя все свое хозяйство. Вот, смотри, смотри! Наверное, это и есть свобода, как она говорит: надо показывать всем свои интимные места с такой же непринужденностью, как лицо. Похоже, что она немного свихнулась на этом деле, ты не находишь? Никто уже не обращает внимания на то, что она выставляет напоказ. Может быть, потому, что ее нос похож на банан? Как ты думаешь, в сексе нос тоже имеет значение?
Бельгиец рассмеялся. Он не курил травку; в Непал он приехал только потому, что ему негде было провести каникулы. В ближайшее время он собирался вернуться в Европу. То, что рассказала ему голландка, она узнала от одного гуру. В общем, добавил бельгиец, этой ночью зажгутся все светильники, которые могут гореть, чтобы отметить встречу Луны и Священной Горы.
— И они будут гореть всю ночь? — встревоженно поинтересовался Оливье.
Неужели он потеряет еще сутки из-за какого-то нелепого праздника? Господи, здесь всегда праздники, постоянные праздники! Народ, который непрерывно что-нибудь празднует, не имеет права на существование!
Но бельгиец сказал, что в тот момент, когда Луна должна выглянуть из-за вершины Горы, все огни будут погашены; все должны укрыться в хижинах или хотя бы закрыть лицо руками, чтобы не видеть то, что будет происходить на небе, потому что Луна и Гора должны остаться наедине.
Оливье купил у хиппи немного риса и несколько бананов, после чего вернулся к мотоциклу на берегу ручья. Он решил, что в эту ночь ему предоставляется последняя возможность добиться успеха. А если вокруг храма на ночь расположится множество паломников? Но они, скорее всего, постараются найти какое-нибудь укрытие. Заранее все предвидеть невозможно, но он будет готов действовать в любой обстановке. Ему нужно находиться поблизости от храма в тот момент, когда погаснут огни. А перед этим он должен постараться усыпить обезьяну.