Дороги, которые мы выбираем
Шрифт:
– Я хочу выйти! – крикнул он парню, пытаясь разжать его руку.
Тот явно его не услышал и только сжал сильнее и дернул за собой, заставляя бежать дальше.
«Откуда столько энтузиазма»? – удивлялся Антон, уже плохо переставляя ноющие ноги.
«И как не жарко в этой шубище»?
Он хотел было разглядеть парня получше, но в такой спешке это оказалось невозможно. Перед глазами мелькали ядерно-розовые клочья меха – и больше ничего.
Их поймали еще через три круга. Парень в шубе почти проскочил под опускающимися руками,
– Все! – объявил он громко. – Я больше не могу, пощады!
Сердце было готово вырваться из груди, в горле полыхало огнем. Он хотел пить, лежать, ничего не делать и главное – больше не бежать по кругу. Те, кто были за ним, уже вставали в «ворота», а Антон так и стоял, не двигаясь, и пытался кое-как отдышаться.
– Все нормально?
Звонкий голос заставил его повернуть голову. Парень в шубе (теперь Антон наконец видел его лицо) смотрел озабоченно. Его щеки были в пыли, карие глаза лихорадочно блестели, к высокому лбу приклеились светлые пряди волос.
«Тоже упахался, еще и в шубе», – хмыкнул про себя Антон.
– Эй! – парень потряс его.
Антон как-то запоздало сообразил, что они все еще держатся за руки и стоят при этом в центре круга.
– Да, нормально, – Антон почесал нос той же рукой, которой сжимал руку парня.
Продолжая ее сжимать.
– Золотые ворота? – парень весело дернул бровью.
– Антон.
– Городецкий?
Парень первым отпустил руку и пошел в круг. Антон огляделся, понадеялся найти Мишаню, но понял, что снова задерживает игру.
– Выхожу!
Он поднял руки, показывая, что его можно не учитывать. Ручеек снова побежал, Антон вышел за пределы игровой площадки.
Он взял себе пиво, выпил залпом почти половину стакана и только тогда более-менее пришел в себя. Ручеек продолжался. Казалось, поток желающих пробежаться не иссякает. В него вливались все новые и новые люди (видимо те, кто только что пришел на фестиваль). Музыка ревела все так же громко, но не перекрывала хор, который предупреждал, что на третий раз никого не пропустят.
Антон нашел глазами парня в розовой шубе. Тот стоял в «воротах», поднимал и опускал руки, выкрикивал со всеми кричалки. Смотрелся он на фоне русских платков (да и на фоне просто обыкновенно одетых людей), конечно, странно.
«Ну и наряд», – покачал головой Антон, разглядывая его.
Под шубой на парне была белая майка-алкоголичка и треники. На ногах – видавшие виды кеды. Было ощущение, что он только что пьянствовал с бомжами у парадной, потом накинул эту шубу и так «вышел в свет». В остальном парень, пожалуй, был нормальный: светлые вьющиеся волосы, узкое скуластое лицо, карие глаза, вздернутый нос, сережка в правом ухе. Симпатичный.
Большую часть времени он стоял, подняв руки вверх и пропуская ручеек. При этом майка на нем задралась, оголяя подтянутый загорелый живот. Низко сидящие треники давали еще больше возможности для фантазии.
«Сексуальный», –
Сам Антон на праздник не рядился и уж точно так не выделялся.
А дальше все как-то завертелось. Антон понял, что последний стакан пива был явно лишним, но, как это обычно бывает, понял он это, допивая следующий. Мишаня так и не появился на горизонте. Началось выступление какой-то неизвестной Антону группы, он пошел в толпу. Прыгал вместе с другими, пытался подпевать незнакомым куплетам. Окружающее пространство превратилось в калейдоскоп из лиц и рук.
Дойдя до выставленных на фестивале биотуалетов, Антон увидел здоровенную очередь, понял, что это не его выбор, побрел прочь от фестиваля и углубился в дебри парка. Память не слишком хорошо сохранила его дальнейшие перемещения. Следующей яркой вспышкой стала розовая шуба, возникшая среди зеленой листвы каких-то кустов, куда Антон забрел, видимо, в поисках уединенного места.
– О, и ты здесь!
Почему-то присутствие этого парня его обрадовало.
– Потерялся, что ли?
– Тебя искал.
Почему-то это показалось остроумным. Или дерзким. Как и поглаживание длинного пушистого меха.
– Шуба – круто, – объявил Антон уверенно. – Жарко, наверное.
– Не жарко.
– Ща исправим!
Целовался парень обалденно. Даже очень пьяный Антонов мозг понимал это очень хорошо. За кустами обнаружилось дерево, прижимать к которому парня в шубе было особенно приятно и удобно. Как и запустить руки под эту шубу и сразу же – под свободно болтающуюся майку, чтобы огладить гибкую спину и гладкий живот.
Плохо соображая от выпитого, Антон мог только целовать и лапать. Возможно, он что-то говорил, но это в памяти не сохранилось. Зато отлично сохранилось то, что через какое-то время к дереву оказался прижат уже он, а парень стоял на коленях, с его членом во рту. И все еще в той же шубе.
– Лучше не надо, все надолго, я выпил…
Антон попытался было остановить такое рвение, все-таки понимая, что ничего путного сейчас не получится. У него уже случались такие вот разочарования от перебора с алкоголем, причем и со своей стороны, и со стороны партнеров, поэтому он решил не начинать. На что получил строгий взгляд и четко озвученную просьбу заткнуться. Дальнейшее сохранилось вспышками.
Антон помнил, как старался не съехать вниз, как его не держали ноги, как над головой синело вечернее небо, плохо различимое через уже плотную молодую листву. Как почему-то в какой-то момент там пролетел вертолет. Хотя, возможно, вертолет ему привиделся. Кроме этого, Антон помнил, как по его члену с силой ездили жесткие губы, как парень помогал себе рукой. Это был жесткий минет, местами даже болезненный, но мастерский. Антон умудрился кончить, несмотря на все влитое в себя пиво. Сколько времени прошло, он не помнил.