Дороги, которые нас выбирают
Шрифт:
Вместе с ней по школьному крыльцу поднимались и другие мамы. На них были каракулевые шубы, норковые шапки, а на ногах красовались австрийские сапоги на молнии. На пальцах у них сверкали бриллианты, а во рту блестели золотые зубы. С этими мамами все пытались завязать разговор, они были всем интересны. Это были жены аппаратчиков.
Аппаратчики были хозяевами этой жизни. У них были отдельные квартиры со всеми удобствами, персональные машины, дачи на берегу залива. Дома у них были цветные телевизоры, холодильники «ЗИЛ» и магнитофоны «Грюндик». Летом они отдыхали на Черном море, а зимой катались на лыжах на Чегете. Их дети поступали университет, а потом им были обеспечены тепленькие места в советских посольствах и представительствах в странах загнивающего капитализма.
Стать
Семья Владлена была от всего этого очень далека. Они имели одну комнату в коммунальной квартире. В комнате проходила вся жизнь. В ней спали, ели и принимали гостей. Из удобств в квартире были вода и туалет.
Просыпаясь по утрам и открывая глаза, Влад видел старый выщербленный пол, обшарпанный покосившийся шифоньер со старыми чемоданами наверху. Плохое настроение на весь день было гарантировано. Но это было еще не все. После этого нужно было отстоять очередь в туалет. Без очереди пропускали только маленьких детей и полупарализованную бабушку Клаву. Все знали, что, если этого не сделать, они могут навалить кучу прямо перед туалетом. За этим следовала процедура чистки зубов и умывания на общей кухне. Иногда для этого тоже нужно было отстоять очередь. В это время на кухне уже было много народа. Женщины готовили завтрак, мужчины брились, вяло обмениваясь при этом новостями.
Как ни странно, этот кошмар под названием «коммунальная квартира» неплохо функционировал. Люди вели себя очень сдержанно, старались как можно меньше выходить из своих комнат, не раздражались по мелочам. Каждый понимал, что если дать волю чувствам и эмоциям, то жизнь может очень быстро превратиться в настоящий ад.
Потом Влад шел в школу. По дороге он мечтал. Мечтал о том, что у них будет своя отдельная квартира со всеми удобствами. Мечтал о том, что, просыпаясь по утрам, он будет видеть лакированный паркет, новый полированный шкаф, югославский велюровый диван, что у него будет своя комната, a у родителей – своя спальня, и по вечерам они будут все вместе смотреть в гостиной цветной телевизор. Что не надо будет стоять по утрам в очереди в туалет и встречаться в длинном темном коридоре с полупарализованной бабой Клавой. Что у них будет своя машина, и на выходные они будут ездить на ней на дачу. Что у матери появится каракулевая шуба, норковая шапка и импортные сапоги. Отец наденет пыжиковую шапку и канадскую дубленку. Что родители наконец-то вставят себе золотые зубы и не будут больше, смеясь, прикрывать свои беззубые рты ладошками.
Но в реальности все выглядело совершенно иначе. Нет, родители Влада не были асоциальными типами, они не были тунеядцами или алкоголиками. Они были хорошими, порядочными, скромными людьми и очень его любили. Их беда была в том, что они были простыми трудягами на заводе, зарабатывали немного, и у них не было никаких нужных связей.
Они честно трудились на заводе, справляли советские праздники, ходили на выборы, воспитывали сына и надеялись на то, что он добьется в жизни большего.
Они были абсолютно разными. Отец – убежденный сталинист, свято верящий в правоту партии. Он прошел всю войну от начала до конца. Воевал он, правда, в войсках НКВД. Что они делали, Влад точно не знал, отец не любил об этом говорить. Но в любом случае он воевал там, куда его послала партия, выполнял приказы, и никаких сомнений в правоте этого дела у него не было. Партия никогда не ошибалась.
После войны он не искал для себя никаких привилегий. Партия сказала, что надо восстанавливать страну, и он пошел работать на завод. Когда родился сын, он назвал его Владлен, что означало Владимир Ленин. Назвать сына Сталином он не мог – это было запрещено.
Первый удар отец получил, когда умер великий Вождь. Для отца это было страшное горе. Сталин был для него богом, а бог не должен умирать, потому что он оставляет после себя пустоту, его смерть лишает людей смысла жизни. Но первый удар он выдержал, жизнь продолжалась.
Второй нокаутирующий удар он получил,
Мать была совсем другой. Тихая скромная женщина, она побаивалась железных убеждений отца. В партию она верила не очень, больше традиционно доверяла богу. Поэтому и покрестила Влада втайне от мужа. Отец не должен был ни в коем случае об этом узнать. Мать очень любила сына и мечтала, что он станет инженером на заводе, где она трудилась разнорабочей. Так как Влад учился не очень хорошо, то мать думала, что после школы он пойдет работать на завод, а потом заочно закончит институт и станет инженером.
Но у Влада были совсем другие планы. У него была любовь. Эта любовь заполняла всю его душу, она являлась смыслом всей его жизни. Ради нее он был готов терпеть унижения, жить в коммунальной квартире, стоять в очереди в туалет. Ради этой любви он был готов на все. Звали эту любовь Родина. Ради нее он был готов действительно на все. Он любил ее до слез, до боли в груди. Он хотел, чтобы его Родина была самой сильной, богатой и красивой. За это он был готов даже умереть.
Влад хотел служить своей Родине на самом, как ему казалось, опасном и почетном месте. Он хотел стать разведчиком, в крайнем случае контрразведчиком.
Так он и рос с этой мечтой. Этот огромный город был не очень-то приспособлен для счастливого детства. Унылые каменные дома, тянущиеся сплошной стеной, мрачные дворы-колодцы, вызывающие чувство безысходности. Зимы были бесконечно длинные, темные и холодные. Лето было обычно стремительно короткое, пасмурное и дождливое. Единственной отдушиной был пионерский лагерь.
От предков, тамбовских крестьян, Влад унаследовал силу, крепость и упорство. В пионерском лагере он выигрывал все спортивные состязания, и это обеспечивало ему место среди лидеров. Влад помогал организовывать физкультурные праздники, линейки, конкурсы. Когда шли в поход, ему, как сильному, доставался самый тяжелый рюкзак. Он хорошо нырял и плавал. Влад воспринимал все это как подготовку к будущей деятельности разведчика, он чувствовал, что люди готовы идти за ним и выполнять его приказы.
А еще Влад мечтал совершить подвиг, чтобы вся страна услышала о нем. Например, спасти тонущего или вынести ребенка из огня. И однажды, казалось бы, случай представился.
Отряд Влада пошел в поход. Ночевали в палатках. Стояло очень жаркое лето. Ночью все проснулись от треска – загорелся лес. Нет, им ничего не угрожало, они могли собраться и спокойно уйти. Но они не могли этого сделать, потому что это означало бы предательство. Дети начали тушить огонь, не давая ему подойти к огромным столетним соснам. Они сбивали его куртками, таскали ведрами воду из ручья. Влад был впереди всех. Он уже представлял, что завтра о них напишут в газете и все узнают об их подвиге. Очень скоро стало ясно, что им одним не справиться, уж слишком неравны были силы. И тогда кто-то закричал, что нужно позвать на помощь людей. В паре километров от них была деревня, там были люди, их надо звать на помощь. Влад и еще двое мальчишек побежали за помощью.
В деревне все спали. Они добежали до первого дома и стали стучать в окно. Долго никто не открывал, потом в окне появился какой-то силуэт, открылась форточка, и хриплый пропитый голос спросил: «Чо надо?»
«Там лес горит, надо тушить!» – кричали дети.
«Ну и хрен с ним, пусть горит. Он каждый год там горит. Спать не мешайте».
Форточка захлопнулась, силуэт исчез. И тут Влад понял, что в жизни не всегда есть место подвигу.
Подобное чувство возникало у него позже, когда он смотрел американскую кинохронику военных лет. По улицам ездили шикарные машины, в ресторанах сидели хорошо одетые люди. В это время в его стране народ погибал под пулями на фронте и умирал от голода в тылу.