Дороги наемника
Шрифт:
— Тут больше повезло, пожалуй…
— В подобной бойне боевое счастье фер Вран уже не помогает, — немного не согласился со мной Эйдер. — Первый взошедший на обороняемую стену на одном везении не выживает. Служил бы ты в легионе, или рота была на императорском найме, «Стенолаза» бы получил.
— В общем — то я не на стену, а внутрь башни первым зашел, — для блезира позволил себе я засмущаться от столь неприкрытого потока комплиментов. Но было приятно, этого не отнять. Даже не потому, что хвалили, а потому что честно заслужил эти похвалы.
— Ты считаешь, что это менее почетно? — Ухмыльнулся продолжавший мне неприкрыто, яростно льстить хитрожопый фельдфебель. — Скольких тут покрошил,
— Не то чтобы совсем боя не помню — устало оперся я задницей на стоявший неподалеку стол с разбросанными по нему арбалетными болтами из рассыпавшихся вязок, — скорее помню урывками. Но попятнал многих, да.
— «Стенолаза» и за меньшее давали.
«Стенолазом» солдатский сленг именовал выдаваемое от лица Императора наградное ожерелье с изображением крепостной стены на бляхе. Данная награда считалась очень почетной и достаточно редкой, ибо посмертные награждения в Империи не практиковались, как впрочем, и при незначительном сопротивлении на стене. Со слов госпожи Ладыженской кронпринц Рейвен крайне серьезно относился к попыткам всяких мутных личностей девальвировать почетность боевых наград в «своих» вооруженных силах и для пресечения таких попыток славился весьма изуверской фантазией ко всем причастным к незаконным и незаслуженным выдачам вне зависимости от их положения и происхождения. За века к этому привыкли и стали считать само собой разумеющимся. Движения подобные вполне доступным в мое время при знакомствах среди нужных людей трем сотням тыр за прохождение представления на Героя на уровень Москвы тут были не то чтобы невозможны, но пресекались с воистину средневековой жестокостью.
— Где мы, а где кронпринц Рейвен и лица что выдают «Стенолазы». — Пожал я плечами и окончательно перевел мысли на деловой лад. — Ожерелья за Дресхолд я в любом случае не получу, так что, фенн Ларт, хватит меня им дразнить. За добрые слова — спасибо, но теперь давай перейдем к делу. Что там наверху творится?
Наверху, несмотря на то, что пролом по размерам был примерно в два раза обширнее нижнего, не творилось ничего сильно для нас хорошего. Сколько бы народа там не пострадало от угодившей внутрь корзины с «шрапнелью» отбить атаку на донжон они сумели. Осилили уронить одну из лестниц вместе взбирающимися по ним солдатами, счистили людей и поломали вторую удачно сброшенной выломанной из стены глыбой и порубили нескольких человек попытавшихся влезть внутрь с двух других, после чего свалили и их. Взойти наши бойцы сумели только на стены — не факт что имеющие калитки в донжон и сто процентов простреливающиеся из выходящих на них бойниц.
Пока там рубили и сбрасывали вниз людей требовалось решить что мне делать дальше, как можно быстрее эвакуировать тяжелораненых, по возможности оказать им первичную медицинскую помощь и конечно же и доложить капитану обстановку.
Эйдер свалил наружу руководить боем на крепостной стене, надежд что оттуда можно было проникнуть внутрь башни мы не питали но следовало попробовать. В донжоне со мной оставались два пехотных капральства, несколько человек из которых, импровизированным тараном выбивали дверь во двор, пока остальные затаскивали в башню раненых и пострадавших. С ними же работали подтянувшиеся ко мне стрелки одного из капральств, второе забрал фельдфебель. Перейти к штурму верхнего этажа изнутри башни мешала даже не разбитая и обращенная на строительство баррикады в проломе лестница, а массивный, окованный железными полосами люк закрывавший проем в каменном перекрытии, выбить который выглядело той еще задачкой, даже если он не был там ничем придавлен.
— Йонни, двигай ко мне!
Гленни, с все еще шалыми после
— Да, Ваша Милость!?
— Не ранен?
— Нет, Ваша Милость! — Преданно уставился на меня тот. — Пронесло, хауберк Вашей Милости хороший достался!
Кольчугой ан Венеса я пользоваться не собирался, продать ее по нормальной цене было негде и некому, так что отдал ее в лизинг своему оруженосцу. И как можно было заметить в бою, парень не подвел.
— Видел я, как ты вперед лез. Будешь продолжать в таком духе, твоя карьера сложится, безусловно, удачно. — Добавка «если не ухайдакают» вертелась на языке, но я ее удержал. В первую очередь она относилась ко мне самому.
— Спасибо за доброе слово, Ваша Милость. — Заулыбался тот. — Постыдился от вас отстать.
— Да ты прям льстец, — хмыкнул я, и тут же переключился на серьезный лад. — Цепляй щит, чтобы стрелу не поймать, вдоль стены забегаешь за угол и дуешь к феру ан Феллему. Доложишь, что первый этаж донжона успешно захвачен, но на второй пока что подняться не можем. Обороняющиеся забаррикадировались. Сейчас дорезаем замковый гарнизон во дворе и на стенах, вытаскиваем и перевязываем раненых, потери пока что терпимые, штурм идет успешно. Понял меня?
— Да, Ваша Милость! — Встал тот по стойке смирно, выкатив грудь колесом.
— Повтори!
— Значица, первый этаж башни захвачен, выше подняться нельзя, заба… — осекся над произношением незнакомого слова слуга.
— Забаррикадировались. Заперлись и вход всяким говном закидали, в смысле.
— Так и есть. Ваша Милость, — благодарно заулыбался мой оруженосец и без дополнительной команды продолжил пересказ донесения — Добиваем стражу во дворе и на стенах, вытаскиваем раненых, потери терпимые, штурм идет успешно. Так.
— Пойдет. Все, дуй. Одна нога здесь, другая там.
— Сделаем, Ваша милость. — Ответил тот уже на бегу.
— Щит не забудь, стрелу получишь. — Забота о подчиненном была весьма актуальна, кое — кому из наших раненых, кто сохранил силы передвигаться самостоятельно, удача на этапе самоэвакуации изменила. Ума действовать по моему инструктажу — сначала выйти из сектора обстрела бойниц донжона, только после этого двигать в лагерь за медицинской помощью хватило не всем. Я бы на месте защитников, понимающих, что жить им осталось самое большее пару суток, тоже по раненым стрелял. Все не зря умирать.
Гленни разве что успел выскочить в пролом, когда мне разом пришлось делить свое внимание по двум взаимоисключающим направлениям. «Таранная» группа, наконец, выломала дверь во двор и жилистый дупликарий стрелков Ривелин Хугге, притащил мне нашего первого пленного.
«Хуги», толковый солдат выбывший из своей роты вследствие долгого излечения после ранения стрелой в горло спустился за водой для раненых в башенную колодезную — крошечную комнатку под полом с спускающейся туда каменной винтовой лестницей, уронил в зев колодца привязанное к вороту ведро и неожиданно услышал человеческий вскрик. В водяного он, конечно же, не поверил и в результате коротких переговоров из колодца был извлечен источник звука, прятавшийся там от смерти молодой парень в коротком кавалерийском хауберке.
— Не хотел вылезать, пока пощады не пообещал, — ухмыляясь, просипел Хугге, швырнув парня мне под ноги за шиворот.
— Из — за нарушения обещания обиды будут? — Поинтересовался я. О господствующем среди наемников убеждении, что фенн это почти фер забывать не следовало, были довольно любопытны нюансы практического воплощения. Да и пугануть источник разведывательной информации перед допросом мне тоже не мешало. Вон как поник, бедолага.
— Откуда, — равнодушно пожал плечами Ривелин, — я то, свое обещание уже выполнил.