Дороги сказок
Шрифт:
– Когда он может прийти в себя, каков ваш прогноз? – не мог не поинтересоваться Санин.
– Прямо сейчас. Через пять минут. Через час. Завтра. На всё воля богов. Он непременно очнётся. Я очень надеюсь, что он не затаил на нас и вас зла. Поверьте, в противном случае будет легче уничтожить посёлок атомной бомбой, чем заполучить такого врага, который запросто может превратить мэллорновую рощу в полноценный Лес и получить полный контроль над потоками маны. Кронпринцу драконов потребовалось несколько часов на превращение десятков тысяч гектар пустошей в сплошной лесной ковёр. Белов слабее дракона, ему потребуется пару
*****
Неоднозначное совещание закончилось через пятнадцать минут. В кабинете Санина остались Ланцов и полковник Коломиец. Офицерам госбезопасности требовалось много чего обсудить без лишних ушей и свидетелей.
– Ты что творишь, дура?! Плюшка деревенская! – маска невозмутимости слетела с Ируэля, стоило эльфам подняться на поверхность и уединиться в парке. Резко развернувшись, он, бешено сверкая глазами, схватил принцессу за грудки и припечатал её к ближайшей берёзе. – Тебе жить надоело?
От сильного удара в солнечное сплетение Ируэль отлетел на пару метров. Трясясь, словно от ударов электрического тока и, судорожно хватая ртом, ставший тугим, воздух, он распластался на сырой земле.
– Прошу прощение, – отдышавшись, эльф встал на одно колено и склонил голову. – Я виноват и заслуживаю наказания.
– Встаньте, Наставник. Вы погорячились, мир землян расхолаживает. Давайте забудем это недоразумение, – холода в голосе Элиэль хватило бы на заморозку пяти Антарктид.
Сколько бы эльфы не жили среди землян, но они всегда придерживались определённых рамок и запретов. Ируэль неосторожно преступил магическую клятву служения дочери Владыки и заработал откат. В клятву служения не вписывались отношения наставник-ученица, зато прямые оскорбления – очень даже.
– Я отвечу на ваш вопрос, – сказала Элиэль, с грацией королевы присаживаясь на лавочку перед коленопреклонённым эльфом. Взгляд дочери Владыки покрылся непроглядной паволокой тяжёлых мыслей.
Несколько минут тягостное молчание нарушали лишь трели птиц, перелетающих с ветки на ветку, и шум ветра, цепляющегося за кроны деревьев:
– Я хочу быть с ним.
– Что?! – глаза эльфа округлились, будто его ещё раз со всей силы ткнули под рёбра кованым сапогом.
– Я хочу остаться с ним, – словно сомнамбула повторила Элиэль, – но мой долг требует вернуться на родину и отомстить убийцам отца. Это разрывает мне душу.
В маленькой женской сумочке раздалась телефонная трель уведомления о принятом SMS-сообщении. Элиэль достала мобильник и сняла устройство с блокировки.
– Вадим очнулся, – прочитала она СМС сообщение…
– Лежи-лежи, – узкая женская ладошка, приятно кольнув холодком, легонько коснулась его груди. – Куда намылился, родственничек?
– А? – пробормотал Вадим, пытаясь разглядеть Наталью в хороводе хаотично перемещающихся цветовых пятен. Зрение упорно не желало фокусироваться на чём либо, приходилось ориентироваться на голос. – Я, это…
Вадим думал, что орчанки давным-давно отучили его стесняться, оказалось это далеко не так. Ему почему-то стыдно было признаться в давящем на серные пробки в ушах желании освободить мочевой пузырь. У него ещё не выветрились воспоминания о больничной палате, в которую он угодил после аварии. Врачи и медсёстры точно так же укладывали пациента с переломанными ногами в постель и пытались подсунуть утку, но вредный больной хватал костыли и телепал до уборной. Наташа напомнила Вадиму пожилых медсестёр, ухаживавших за ним больше месяца. Золотые души, сохранившие тепло и сострадание к людям, не очерствевшие от тяжёлой работы и нищенских, словно в насмешку над каторжным трудом, зарплат.
– Ну, герой, куда тебя тащит на этот раз? – ехидно поинтересовалась Наталья. – Тебе лежать надо.
– До ветру бы, – процедил Вадим.
– Горюшко моё, – словно ребёнку, тепло сказала Наталья. – Давай помогу, что ли, держись, герой болезный ты наш.
Женщина помогла парню подняться и, подставив плечо, довела до туалета. Вадим еле ковылял на подгибающихся и дрожащих ногах. Чувствовал он себя, мягко говоря, неважно. Ощущения были словно у ливера, пропущенного через мясорубку.
– Дальше я сам, – пробормотал он, мягко отставив Наталью и прислоняясь к стене.
Нащупав руками дверь и выключатель, Вадим щёлкнул клавишей. Зачем, спрашивается? Зрение по-прежнему показывало сплошную муть. Унитаз угадывался более светлым оттенком внутри белесой кляксы. Дабы не разводить мокроту вокруг белого керамического "чуда", так как с "прицелом" было туго, и не позориться лишний раз перед нежданной роднёй, пришлось облегчаться сидя.
– Вадим, – вместе со словами на Белова свалился целый букет чужих эмоций. Во всём многообразии чувств, преобладающим было неподдельное беспокойство за его шкурку. Поражённый настолько объемлющей способностью к эмпатии, которой он раньше не мог похвастать, Вадим чуть не прикипел к унитазу. – Ты там живой?
– Сейчас, выхожу.
– Фу, ты так больше не шути, ушёл и провалился, мне уже дурь всякая в голову лезть начала. Вдруг ты там преставился, на унитазе сидючи, – за грубой попыткой перевести фразу в шутку не получалось скрыть костры радости и облегчения от свалившегося с плеч груза из сковывающих женскую душу переживаний.
– Хорошо, мамочка, – пошутил Вадим.
– Поговори мне, – ответила Наталья, отвесив шутливый подзатыльник, и потрепав Белова по растрёпанным волосам, жест получился на удивление тёплым и ласковым, так матери, для блезиру, бранятся на непослушных чад. Вадима повело в сторону, Наталья, тут же подхватила его за руку. – Чисто дитя малое… "Дядя, достань воробушка" вымахал, а всё туда же. Мало дед тебя ремнём порол.
– Спасибо.
– Не за что. Чего уж там… Ложись давай.
Вадима осторожно, словно хрупкую фарфоровую игрушку уложили на диван. Поход "до ветру" дался неожиданно тяжело, о чём прозрачно намекали крупные градины пота на челе молодого человека и бледно-серый цвет лица. Наталья, покачав головой, намочила чистую тряпицу, отжала и оттерла с парня пот.
– Давно я так?
– Два дня, – ответила женщина, подавая хозяину дома кружку с крепким сладким чаем с добавками из липового цвета и сушёной земляники. – Пей, герой.