Дороги сказок
Шрифт:
После окрика Майра резко остановилась, одернула платье и, опустив глаза долу, тихо ответила:
– Плости, дядя, я больсе не буду. Я вела себя недостойно. Позволис ли ты мне самой выблать себе наказание?
Ой-ла-ла! Андрей по-новому взглянул на своих знакомцев! Северяне-то не простые олени, а как минимум волки из совета Сионийской стаи. Судя по тому, как реагирует ребенок на замечание взрослого, явно не обошлось без наставника или наставницы… Наставника или пестуна… Мысли в голове прыгнули бешеным гривастым волком. «Твою мать! – выругался Андрей про себя. – Драконы на рубахе Хага! Рунный пояс! Остолоп я, ой остолоп, да он наверняка из вождей клана Драконов, походный конунг! То-то лыбу давил, когда я Драконом назвался. Такой за одно слово оскорбления может нашинковать на мясной григ и будет в своем праве. Правда, по реакции – нормальный мужик, хотя кто их северян знает… Как говорила Алиса: „Все страньше и страньше“. Высокородный северянин пожал мне руку. Нет, тут что-то не вяжется. Проверяет? Или у них нелюди в почете? Не должны вроде. Они с хевдами серых орков постоянно рубятся, только шум стоит, чай, что те, что эти – викинги, мать их. Да эльфов с Долгих фьордов постоянно за мошну щипают. С другой стороны, постоянные терки с орками и ушастыми – это разбрасывание своего семени по чужим народам. Другие племена соответственно „одаривают“ их. Законы войны ещё никто не отменял. Борг – под огонь, мужиков – под нож, баб и девок – под… и так по кругу. В течение нескольких поколений или сотен лет. То-то он во мне ни орка, ни эльфа не признал, насмотрелся видать, смесков там всех мастей хватает. Бурлит север, как котел, бурлит».
Пока Андрей думал над складывающейся ситуацией и как отвязаться от случайного знакомства, Хаг позволил выбрать девочке себе наказание из названного им целого списка.
– Я, Майла… – тут девочка запнулась, глянула на Андрея и, не произнося фамилии и рода, продолжила: – За свой поступок, несущий улон чести и достоинству клана… моего клана, с лазлешения сталшего, Хага Молского Тула, выбилаю себе наказание – заплет на покупку сладостей и сладкой воды до момента, пока Хаг Молской Тул не лешит, что наказание достаточно и может быть снято. Я сказала!
Андрей тихо порадовался – какой он умный, жаль только, задним умом. Обидно. Ритуальное «Я сказала!» могла произнести только представительница знати. Значит, в своих оценках он не ошибается, по крайней мере, не сильно ошибается. Дай-то Тарг, чтобы не сильно, не хочется улепетывать отсюда на всех крыльях и парах. Походный конунг без своего хирда по Тантре не ходит, значицца, рядышком десятка три-четыре перепоясанных мечами воинов шарахается, а его верховой хасс оставлен в стойле конюшни пригородного трактира, меч, ножи и лук – в сундуке съемной комнаты. (Нелюдь? С оружием? В город? Только через труп! Через труп нелюди!) Как жаль… пошел, понимаешь, за хлебушком… Он посмотрел вверх, на небо. Глубокое, синее, как его глаза, оно манило и звало ввысь… И надо как-то разруливать ситуацию.
– Уважаемый тэг Хаг Морской Тур! Все же Вы неправильно перевели мое… имя. «Керро» переводится как золото, а «Витарр» – сверкающий. Сверкающий золотом Дракон.
– Оставьте, молодой человек, свои политесы, и не стоит нам путаться в трудностях перевода, я вам приведу последний вариант, думаю, что он правильный. – Хаг помолчал пару секунд и на выдохе продолжил: – «Витарр» на Малой Эдде драконов обозначает хрусталь, «Керр» – гору. Рад приветствовать Хрустального Дракона.
Попадос. Северный варвар, дикарь, на взгляд просвещённого юга, спокойно щёлкает имена на Малой Эдде драконов – языке, давно забытом как людьми, так и прочими народами, только жалкие Гнёзда драконов продолжают говорить на нём, вспоминая былое величие крылатого племени. Сейчас Андрей не удивился, если бы северянин вдруг заговорил на Высокой Эдде, слагая рифмованные пятистрочия. И как, скажите, сохранять инкогнито, если знатоки забытых языков выползают из самого захолустья мира? Причем встреча эта уже не кажется просто случайной. Такое иррациональное чувство, что варваров ведет провидение местных богов. Видимо, божества решили играть втемную и, раскинув карты, посмотреть, как ляжет масть и стоит ли темная лошадка ставок на небесном тотализаторе. Андрей мысленно скрутил кукиш и ткнул им в небо. Не дождетесь!
В этот момент шестым чувством, задницей (называйте, как хотите), он почувствовал движение позади коновязи. Скосив глаза на блестящий кругляш, висевший на шее северянина, в отражении которого виднелась крепостная стена и часть посада, Андрей увидел, что путь назад отрезан пятью мордоворотами, еще четверо занимают позиции справа и слева.
О небеса! За что? Нелюди, если ты не ученик школы или не зарегистрированный в гильдии маг, запрещено заниматься магией, не без исключения, конечно, – эльфы и здесь стоят в сторонке. Королевский эдикт карал таких усекновением головы, без суда, без следствия. Чик топориком, и голова отдельно гулять пошла, потому Андрей и не раскидывал сторожевые паутины у стен города (засекут наказующие маги, в три счета засекут), потому прозевал бесшумное появление хирдманов.
Незаметно собрав энергию на кончиках пальцев, Андрей приготовился ударить молниями по кругу, сбивая замерших в ожидании приказов Хага воинов: от такого сюрприза им и защитные амулеты не помогут, нет от молний защиты, и все тут. И валить, быстро так валить, жаль только о поступлении в Ортенскую Общую Школу Высшей Магии (все с большой буквы) придется забыть, приметы у нарушителя больно запоминающиеся. Добраться бы только до Снежка, жалко бросать хасса, прикипели они друг к другу. Душами прикипели.
А северянин наслаждался ситуацией. Сука. Надо же было назваться Драконом! Тянули тебя за язык! Теперь эта Морская Корова его живого не выпустит. Клан Драконов щепетильно относится к названию клана – вон даже шмакодявка Майра, выбирая наказание, не назвала при нем свой клан, сообразила, что он чужак (не похож на своего, чуть ли не всех своих в лицо знают), а он прямо в глаза, получается, набивался к хирдманам в родственники, за такое наказывают.
Отослав девочку за спины своих воинов, Хаг вытащил из-за голенища кривой нож-засапожник, ковырнув кончиком ножа под ногтем большого пальца левой руки (прямо гопота городская на разводе лоха), посмотрел на лезвие и ледяным тоном спросил:
– Так я правильно перевел? Дракон-самозванец! – Зачем, спрашивается, руку жал?
Ой, как не хочется светиться запретной магией и как хочется поступить в школу. Интуиция подсказывала, что бежать нельзя – возврата назад не будет. Нельзя показать сомнений и страха, варвары страх врага нутром чуют и презирают трусов, отважного – уважают. Стоит показать спину – ты дичь, затравят, как волка. Хотя Андрей не волк, а нечто другое, но нельзя здесь и сейчас! НЕЛЬЗЯ!
После момента сомнения на Андрея сошло ледяное спокойствие и изнутри поднялись странная сила и уверенность, как тогда, перед побегом из рабской клетки…
Словно выросли крылья и хвост. Вот когда жалеешь, что нет хвоста… Рот наполнился острыми зубами.
Видимо, что-то поменялось в его позе и лице, раз хирдманы напряглись и наполовину выдвинули клинки из ножен. И он пошел ва-банк, чем Тарг не шутит:
– Правильно, тэг Хаг Морской Тур из клана Драконов. Редко встретишь знатока Малой Эдды, тем более из таких далеких земель. Да только слова свои назад подбери, за самозванца я могу и голову открутить. – Андрей хищно улыбнулся, обнажив острые зубы и выступающие клыки, северяне полностью обнажили клинки и придвинулись поближе, парочка воинов, стоявших у телег, вскинули луки с наложенными на тетивы стрелами. – Слово не воробей, вылетит – не поймаешь! И с чего вы взяли, что вы единственные в мире? А? История моего рода насчитывает десять тысяч лет. (Чуть не сказал «гнезда». Карегар усыновил? Усыновил! Ты назвал его отцом? Назвал! Кровь одна – будь добр, блюди честь рода. Все просто.) Я же не предъявляю претензий варварам в том, что они узурпировали имя моего рода. Не стоит кидаться на слово «дракон», как хурф на кролика. Я – Дракон и мне приятно, что на севере есть и другие – воины, мореходы, чтящие честь и достоинство своего имени, добывающие славу своими деяниями и оружием. Будет неприятно убить их здесь из-за того, что их походный конунг страдает излишней мнительностью.
– Запри гортань, нелюдь. Не много ли на себя берешь? – спросил один из хирдманов из-за спины Андрея. Занервничал, раз поперед конунга встрял.
Глаза защипало, опять перестроился спектр зрения, окрасив окружающий мир новыми красками. Уши ловили биение сердец окружающих. В воздухе носились флюиды страха, северяне не чувствовали уверенности в своих силах перед этим странным, совершенно не боящимся их нечеловеком. Андрей продолжил, голос его обрел необыкновенную глубину, и слова падали, словно гром с небес. Раскатами, громче, тише и опять раскат. Любимый прием Карегара, когда он хотел кого-то запугать: