Дороги
Шрифт:
Особенно много возни было с кожными больными. Язвы викоты воняли нестерпимо. Их приходилось обмывать в чистой воде, а проточной здесь не достать, Ильгет то и дело бегала на двор, таская воду из колодца, выливая грязную, мутную в сточную яму. Иволга бурчала, что надо бы организовать антивикотный пункт у ручья, там, по крайней мере, обмывать легче. Потом язвы обрабатывали мазью (специально разработанной биологами на Квирине), заклеивали псевдокожей, выдавали больному запас лекарств…
Когда разобрались с делегацией из Сакны, у ворот уже стояла очередь из местных больных, а также желающих получить прогноз погоды, урожая или жизненно важную консультацию, этим квиринки занимались очень неохотно, но отказать людям, привыкшим к определенным функциям тэйфина, было сложно.
В дверь проскользнула Рида, молоденькая девчонка, вылеченная от запущенной викоты и добровольно взявшая на себя функции помощницы новых тэйфи, за что квиринки были ей безмерно благодарны.
— Проницательные, я приготовила для вас утреннюю еду… - она застыла, вопросительно глядя на них. Ильгет поспешно складывала в шкаф рассыпавшиеся коробки с псевдокожей.
— Рида, не поможешь воду вынести?
– Иволга подняла корыто за один край. Гэллийка поспешно схватилась за другой.
— Вы не покушаете, о проницательные…
— Покушаем, покушаем, - буркнула Иволга, - давай только свинарник этот уберем, а то аппетита нет.
Ильгет прибрала медикаменты, тщательно вымыла руки, достала чашки и миски. Иволга, войдя, бухнулась за стол. Рида поставила дымящийся глиняный котел с кашей.
— Ну все, шикарно живем, - сказала Иволга, хватаясь за половник, - с утра гляди-ка, уже горяченькое… Мне бы и куска хлеба с молоком за глаза…
— У них тут вкусное молоко, - поддержала Ильгет, - а ты, Рида, чего, не хочешь?
— Я поела, - неловко пробормотала Рида. Ее сильно смущали вечные предложения проницательных сесть за стол и поесть вместе с ними. И вообще… странные они какие-то… на тэйфи не похожи.
Я должна быть им благодарна, напомнила себе Рида. Если бы не они, я выглядела бы сейчас, как яблоко, изъеденное червями.
— Рида, ты на базаре была сегодня?
— Да, - оживилась девушка, - говорят, тэйфин Панторикс предсказывает дождь… - она смутилась, хорошо ли, что назвала Панторикса тэйфином, ведь тэйфин может быть только один, и значит, она усомнилась в праве Проницательных… Но они, похоже, не обратили на это никакого внимания.
— Дождь, значит, предсказывает?
– уточнила Иволга.
— Да!
— Точно.
— Да, он сказал, что ровно через четыре малых круга начнется сильная гроза и дождь, ливень, все поля зальет… это к хорошему урожаю. Он это сказал и хромому Найве, и Астрину.
— Спасибо, Рида, - Иволга повернулась к Ильгет и произнесла на линкосе, - ну что, кажется, нам повезло…
Ильгет кивнула.
— Сегодня я поговорю с Гэссом… - она замялась, бросив взгляд на окно, за которым уже собралась очередная толпа.
Боже мой, и вот так - каждый день. Уже забывается, что основная-то их задача - борьба с сагонами. Закроешь глаза - за веками мелькают размякшие викотные язвы, руки, ноги, синие взбухшие вены, орущие больные младенцы… И все это - с утра до вечера.
Как тяжело быть тэйфином. Впрочем, вряд ли больные так ломились к Панториксу. Он и берет за лечение много, да и эффективность во много раз ниже. Викотные к нему вовсе не ходили, ведь эти язвы здесь считаются неизлечимыми.
— Надо идти, Иль, - произнесла Иволга, - надо идти, сама понимаешь. Я с ними тут разберусь.
Ильгет неловко кивнула.
Через час она вышла со двора, закутавшись в дорожный плащ, оставив позади требовательную толпу посетителей. В узде вела молодого серого аганка с диковато блестящими косыми глазами. Выйдя за ворота, поставила ногу в стремя и вскочила на зверя между небольшим еще, юношеским горбиком и круто стоящей шеей. Аганк затрусил мелкой рысью по улицам.
Женщины не ездят верхом. Но чужеземкам - тэйфи все можно. Какая разница, у нас все не как у людей.
Ильгет все еще с любопытством поглядывала вокруг. Всего месяц они здесь, еще надоесть не успело. Можно сколько угодно читать о бронзовой культуре, однако видеть ее своими глазами - дело совсем иное. И даже никаких особенно ярких проявлений, просто - вот старуха прошла, вся покрытая, с головы до ног, некрашеной тканью (крашеные - только у знати), крючковатый нос висит, как клюв, вон играют у забора трое совершенно голых ребятишек лет трех-пяти (на Квирине такой вот ребятенок - уже вполне серьезная личность, ученик, а здесь их даже одевать не удосуживаются). И домишки эти покосившиеся, и глиняные горшки на плетнях… Ильгет миновала городскую площадь, чуть придерживая аганка - здесь всегда толпился народ, может, что-нибудь новенькое удастся услышать. Впрочем, хорошо, что теперь Рида слушает и выбалтывает квиринкам все городские сплетни. В центре площади высился идол Нинная Акоса, Ильгет чуть отвернулась, в общем-то, она нейтрально относилась ко всяческим народным верованиям, но этот их Верховный Дух уж очень неприятен стал в последнее время. Ниннай Акос, вырезанный из дерева, покрытый крашенными охрой орнаментами, с орлиным носом и типичным гэллийским лицом, наверное, привел бы в восторг квиринских этнографов… впрочем, здесь наверняка уже были экспедиции.
Вскоре Ильгет выехала за пределы города и пустила аганка по каменистой дороге ровной, размашистой рысью.
Часа через два она миновала рощу Стер, в которой, по слухам, водились упыри, поднялась на небольшое каменное плато и спешилась. Медленно прошла вдоль скальной гряды, держа аганка в поводу. Остановилась у зарослей дикого винограда, оплетшего скалу. Активировала серв на запястье и произнесла негромко.
— Спеши же, охотник усталый, в тобою покинутый дом.
И услышала знакомый веселый голос.
— Цветок распускается алый под черным кипящим котлом.
Заросли раздвинулись, и среди зелени появилось довольно сияющее черноглазое лицо - Гэсс.
— Ара, Иль! Заждался уже. Тоска смертная.
— Ох уж, - сказала Иль, привязывая аганка, - тоска тебе… поработал бы там за нас, сам бы в лес запросился.
Она вслед за товарищем нырнула в темно-зеленые заросли, нагнув голову, вошла в подземную небольшую пещерку.
— Как там жизнь-то у вас?
– спросил Гэсс, - садись вот сюда… жрать хочешь?
— Да как тебе сказать… давай чего-нибудь. Сиккарга есть?
— Все есть.
Гэсс поставил перед ней баночку консервов.
— Сейчас чай разогрею.
Он включил портативную кухню.
— Ой, как вкусно… здешняя еда… она, знаешь, на один раз поесть - конечно, интересно, даже очень. А вот постоянно…
Ильгет с аппетитом поглощала нежную сливочную ванильную массу.
— Рассказывай давай. А то у меня тут, сама понимаешь, все общество - это птички. С утра выйдешь, чирикают - аж в ушах звенит.