Дороги
Шрифт:
Через час учения были закончены. Бикры были основательно вымазаны желтоватой глиной и приобрели теперь уже совсем камуфляжный вид. Ворча вполголоса, Иволга стащила с себя грязную броню и ринулась в душ. Ильгет последовала за ней.
После анализа и обсуждения решили остаться и посидеть еще немного, выпить вместе чайку. Завтра суббота, хоть и не совсем выходной, но все же посвободнее. Быстро организовали чай, бутерброды, печенье, аппетит у всех разыгрался зверский. Снаружи
Пили чай, разбившись на маленькие группки. В комнате пахло мокрой псиной - промерзшие собаки грелись у стены.
— Хорошо так сидеть под шум дождя, - философствовала Лири.
— Особенно как подумаешь, что кто-нибудь там еще ползает по полигону, - подхватил Гэсс.
— Ты бы спел лучше, - попросила Мира, - допил ведь свой чай?
— А как же, - подхватил Гэсс, вытаскивая откуда-то гитару, словно фокусник - голубя из шляпы, - Щас споем!
Он ударил по струнам. Все запели хорошо знакомую песню, переведенную Иволгой.
Если вы нахмурясь,
Выйдете из дому,
Если вам не в радость
Солнечный денек,
Пусть вам улыбнется,
Как своей знакомой,
С вами вовсе незнакомый
Встречный паренек…
Ильгет сидела довольно далеко от Арниса, но видела его. Все время. Затылком, вполоборота - она могла точно сказать, где Арнис сидит.
В последнее время он еще меньше разговаривал с ней. Лишь изредка она ловила взгляд, тут же ускользающий.
По-моему, эту песню уже кто-то переделал, - заметил Данг, - только я не помню слов.
— Отличная идея, между прочим. А давайте лимерики споем…
Спели очередную порцию лимериков, среди которых Ильгет особенно понравился такой:
Местный житель планеты Даная
В космос вылетел в поисках рая.
Но найдя астероид,
Загрустил гуманоид -
Лучше нету родимого края.
— А пусть Арли споет, - предложила Мира. Аурелина, небольшая, ладненькая девушка, волосы и глаза почти одного - светло-коричневого цвета, сразу засмущалась. Но руку за гитарой протянула.
— Что спеть?
– пальцы машинально пробежали по струнам.
— Новое что-нибудь, - предложил Иост тихо. И все с удивлением посмотрели на него - Иост редко говорил что-нибудь вообще.
— Аурелина поэт, пишет песни, - сообщила Мира.
— Ну уж… поэт.
— Так спой же что-нибудь! Ну хоть последнее…
— Только оно не под настроение… очень уж мрачное, - предупредила Аурелина.
— А это ничего, - сказал Дэцин, - а то все так развеселились, пора бы немного и сбавить обороты.
Арли заиграла. Ильгет нравились ее песни, мягкий, чуть глуховатый голос девушки очень подходил к тексту.
Задыхаясь в вонючем дыму* Погибаю от тяжкого смрада Ты один мне навеки отрада На пути, что уводит во тьму Без начала мой путь, без конца Семь кругов друг за другом, все ниже По колено в коричневой жиже… В темноте не увидеть лица На вопрос бесконечный как стон: Что я делаю здесь?…и зачем? Тяжесть лат и разрубленный шлем И в ушах одуряющий звон Может, ложным пророкам верна Бесконечно и так одиноко Я иду по неверной дороге Опускаясь до самого дна
Только голос зовущий во тьме…
Уходи, я прошу… я устала Начинать бесконечно сначала В этом странном и каторжном сне Задыхаюсь и падаю… миг В тишине и безумии смрада Ты один мне навеки отрада Ты один мой безудержный крик…*Ксения Морисвиль. "Орлеанская дева".
Молчали долго. Арли опустила голову, и русые волосы закрыли лицо.
— Это все - про нас, - сказала Мира наконец. И многие молча согласились с ней.
— Да, может, по неверной дороге, - пробормотала Ильгет, - и ни одного ориентира, кроме…
Аурелина подняла лицо и неуверенно улыбнулась.
— Ну совсем уже мрачно.
— Ну что ты, заинька, - ласково сказал ей Иост, - очень хорошая песня.
Он подсел ближе к Арли.
— А вы знаете, что наша Аурелина заняла двенадцатое место в рейтинге?
Ильгет постояла перед дверью квартиры.
Святая Дара, - она давно уже не молилась так горячо, так осмысленно, - пожалуйста, прошу тебя, помоги мне! Помолись за меня! Дай мне смирения и любви!
Дверь отползла. Пита ждал ее - Ильгет предупредила о визите заранее.
Она не думала ни о чем, просто шагнула в дверь.
Какая глупость… вот он, ее родной, любимый человек. Знакомые впадинки на плечах. Узкий подбородок. Руки. Запах. Родной теплый запах.
Так не бывает, чтобы люди, бывшие одной плотью, вдруг стали чужими. Не бывает. Это иллюзия. Можно, конечно, перешагнуть через это, с мукой перешагнуть, но это все равно останется. Они всегда будут родными, что бы ни случилось.
То обещание перед алтарем - оно действительно не только если муж заболел. А если он стал эммендаром? А если сошел с ума? Если на него действует сагон? Неужели из-за этого его надо бросить?
Ильгет посмотрела в глаза Пите. Милые, добрые серые глаза. Она не смела шагнуть к нему, обнять… Слезы вдруг снова прорвались.
— Я тебя люблю, - прошептала Ильгет, - прости меня.
Пита обнял ее, неловко похлопывая по спине.
— Ну… не реви, ну что ты…
Надо было еще что-то говорить, но Ильгет не могла, она просто плакала. Наконец выдавила с трудом.