Дороги
Шрифт:
Пятая. За ней, наконец находятся желающие сдаться. Двое сингов. Ильгет выводит их в коридор, надевает наручники, приказывает сесть у стены и ждать.
Шестая. Там живая женщина. Совершенно обнаженная. Забилась в угол. Дрожит. Куда ее - к тем, в коридор? Господи, и хоть бы тряпка какая-то была, тело прикрыть. Ильгет склонилась над женщиной. Господи, на что она похожа - вся в крови… Ноги, спина…
— Не бойтесь. Все хорошо.
Ильгет откинула лицевой щиток, чтобы не пугать. Повторила по-лонгински ласково.
— Все хорошо.
Надо бы ей хоть зена-тор поставить с медицинским раствором, но некогда.
— Оставайтесь здесь. Вас больше никто не тронет. Я вернусь к вам сейчас… или пришлю кого-нибудь. Теперь все будет хорошо.
Непонятно, дошли до нее эти слова или нет… Неважно. Надо идти дальше. Мартин уже обогнал Ильгет.
Седьмая дверь.
Восьмая и последняя. Аннигиляция. Сканирование. Два человека. Один - за каким-то укрытием, стол, наверное… с оружием. Второй - непонятно, ясно только, что без оружия. Дать газ?
— Выходите, - предложила Ильгет, - сдавайтесь! Оружие на пол, руки вверх.
— Я сдаюсь, - послышался сдавленный голос. Ну слава Богу. На экране - синг медленно поднимается из-за своего укрытия… грохот - оружие летит на пол. Руки медленно - вверх. Шаг вперед. Теперь безопасно.
Впрочем и раньше опасно было скорее для синга - плечевые бластеры на броне сработали бы автоматически.
Ильгет шагнула в дверной проем. Замерла. В центре комнаты, с поднятыми руками, в черной форме стоял ее муж. Бывший или настоящий. Муж.
Это было так дико, нелепо, так несовместимо со всей обстановкой, что ей хотелось истерически расхохотаться. Как он может быть здесь? Он - совсем из другой жизни… он другой… А почему она думала, что он - другой? Что он не может пойти воевать?
— Пита, - прошептала она. Поспешно откинула лицевой щиток. Потом шлем - если он еще не понял…
— Иль…гет?!
В черной форме, в берете, на поясе электрохлыст, автомат лежит на полу.
— Ты… ты в Системе?
– спросила она зачем-то.
— А ты? Ты что, жива?
— Не знаю, - глупо сказала Ильгет, - ладно, ты…
Она наконец-то оторвала взгляд от мужа. И вздрогнула второй раз.
В углу на стуле, стянутый ремнями, обклеенный проводами болеизлучателя, скорчился пленный, и при взгляде на него Ильгет хотела крикнуть, но вышло какое-то сипение.
Лицо Арниса было перекошено судорогой, половина головы - сплошная рана, будто содран скальп, и лицо все черное и залито кровью. Дрожащими руками Ильгет стала резать ремни, сдирать проводки болеизлучателя. На Питу она больше не смотрела. Огромное облегчение - Арнис жив, все-таки жив!
– залило ее, но в то же время - ужас, гадливость и полное ощущение того, что все происходит в кошмарном сне.
— Сейчас, родной, - бормотала она машинально, глядя в искаженное болью лицо, - сейчас будет легче.
— Иль, - просипел Арнис, - бойся… сзади…
Ильгет спокойно обернулась. Пита так и стоял, замерев. В полуметре от него лежал короткоствольный автомат.
— Он ничего не сделает, - прошептала Ильгет. Достала зена-тор, прицепила мешочек на кожу Арниса, он был теперь почти обнажен, кое-где болтались лохмотья разодранного тельника. Потом повернулась к Пите. Ощущение полной нереальности происходящего не покидало ее. Это какой-то театр… мелодрама… в жизни так не бывает… Но она уже взяла себя в руки
— Ди шен?
– Мартин заглянул в комнату, - я все. Всего у нас девять человек пленных… и та женщина…
— Возьми еще одного. Десять. Отконвоируй вниз, потом пришли мне носилки.
— Есть, - Мартин подошел к Пите, снял с пояса очередную коробочку силовых наручников, - руки за спину. Вперед.
Ильгет повернулась к Арнису. Выглядел он страшненько.
— Господи, родной мой!
– Ильгет коротко обняла его, и вдруг слезы хлынули потоком, - я уже думала, все… я с ума сошла… тебе больно?
— Нет, уже нет, - Арнис вцепился пальцами в ее запястье, - все хорошо, Иль. Все хорошо.
Он попытался подняться, держась за Ильгет, но не удержался, повалился назад. Улыбнулся беспомощно, и страшно выглядела эта улыбка на окровавленном грязном лице.
— Не двигайся, сейчас будут носилки. Господи, чудо какое… ты жив.
— Да… Господь удержал.
Он дышал часто и поверхностно, говорить ему было, видимо, трудно. Ильгет положила руку ему на лоб.
— Пить хочешь?
— Да.
Она сняла с бикра малый резервуар, напоила Арниса, приподняв его голову. Он с жадностью глотал воду.
— Они меня взяли вчера… Я был ранен, не смог отбиться… сразу сознание потерял, и кранты.
— Я знаю.
— Ничего, я блокаду применил…
Ильгет стала заклеивать рану псевдокожей.
— Все будет хорошо, Арнис… все теперь будет хорошо.
Ильгет с жалостью смотрела на бледное лицо Арниса, кое-где в белых нашлепках псевдокожи, глаза его были прикрыты. Здоровая рука, левая, бессильно свесилась с кровати. Ильгет осторожно поправила ее.
Его оставили здесь, не отправили на орбиту. Здесь уже безопасно. Врач, Инти, обещала, что за неделю он полностью восстановится. Сломаны несколько ребер, рука, и череп все-таки задет. Синги очень торопились.
Арнис открыл глаза. Увидел Ильгет, и в глазах его засветилась ласковая улыбка. И тем же ответила ему Ильгет.
Ничего говорить не надо. Все хорошо. Она поправила одеяло. Погладила Арниса по голове.
— Ну как ты? Не болит? Есть хочешь?
— Нет.
Ильгет подтянула зена-тор повыше, он сползал к локтю.