Дороги
Шрифт:
Нела явно растерялась. Ильгет сообразила - может быть, она принимает ее за кого-то другого?
— Нела, это я. Да, раньше у меня не было этих точек. А теперь они есть.
Ильгет повернулась к подруге.
— Знаешь, откуда? Сагон…
Она замолчала. Сияние вдруг ослепило ее снова. Ослепило - и перехватило дыхание. Сияние глаз, будто совершенно слепых. Без зрачков. Запахло кровью.
— Это следы… сагон… у него слепые глаза, и они светятся. Он берет иголку, такую… не очень большую… и втыкает, - Ильгет показала, как
– Втыкает, и ты… больше ничего не видишь… у меня тогда кости были переломаны… все болело… меня били очень долго. Но это еще ничего по сравнению… ты не видишь ничего, только небо, а в нем - пасти…
Я не могу это рассказать, подумала она. Слово "боль" это не выражает. И слово "ужас" - тоже. Таких слов просто нет.
— Чем больше игл, тем… тем больше ты в его власти… их было восемнадцать.
Нела прижала пальцы к вискам. Смотрела с ужасом и непониманием.
— Ладно, Иль… ладно. Ничего.
— Все будет хорошо, Нела. Мы восстановим Лонгин. Мы уйдем отсюда…
— И ты тоже? Ты тоже уйдешь?
— Да. Я живу на Квирине. Я буду жить на Квирине. Нел, ты ничего не знаешь о моем муже?
Ильгет оставила Нелу у себя. Рядом со своим кабинетом, в отдельной изолированной комнатке. Выпустить ее совсем - было не во власти Ильгет. Можно было лишь встречаться - когда есть время.
— И все-таки, Иль… ладно, я понимаю, с тобой случилось что-то плохое… но ведь это Родина! Ведь не все так, как ты… не тебе одной было плохо.
Вопрос в степени, хотела сказать Ильгет, но не сказала. Какой смысл оправдываться?
А то, что все это режет по сердцу, словно ножом, то, что сердце от этого обливается кровью - это не в счет. Она это заслужила.
— Неужели тебе плевать на Лонгин?
— Нет… - с трудом сказала Ильгет.
Нет, не плевать до такой степени, что слезы сейчас, кажется, опять прорвутся.
— Ты же видишь… ничего плохого сейчас с Лонгином не происходит. Все плохое произошло до того. Вот все эти… реформы, весь этот безудержный рост. Это как раковая опухоль. А сейчас… то, что произошло сейчас - это ненадолго. Ты же видишь, ты сидишь здесь со мной и видишь - открываются центры, лонгинцы обучаются новым технологиям, строятся энергостанции, синтезаторы… Теперь все будет иначе. Совсем иначе. Все будет хорошо.
— Почему бы вам просто не оставить нас в покое?
— Сейчас? После войны? Мы должны восстановить то, что разрушили… экологи сейчас восстановят природу. Все будет лучше, чем было.
— Зачем нужна была эта война? Ну сагоны… какая нам разница - сагоны или вы?
— Ты же понимаешь.. ты сидишь здесь со мной и видишь… ты знаешь, кто эти сагоны, и какие последствия…
— Не знаю. Я верю в то, что вижу своими глазами.
— Подожди… скоро ты увидишь другое.
И снова были сводки, совещания, дрожащая сеть паутины в мониторе. Пятно Зары не становилось бледнее. Дэггеры - их осталось не так уж много, но они заставляли ДС отступать. Здесь все дело было в том, что дэггеры в Заре явно не автономны - ими управлял на расстоянии невидимый, недоступный сагон.
Ильгет решила внедрить в захваченный город агентов-информаторов, это была с ее стороны единственная возможность как-то влиять на ход войны.
— Займись этим… для Иннельса я возьму себе кого-нибудь из лонгинцев, - сказала она Андорину. Тот кивнул.
— Я сделаю.
Андорин тоже выглядел уставшим. Мало спал. Под глазами залегли тени. Ильгет посмотрела на него.
— Давай выпьем немного, а? У меня есть, - Андорин вытащил из кармана плоскую бутылочку янтарной настойки. Ильгет когда-то любила ее с чаем - несколько капель на бокал черного…
— Будешь?
– спросила она Нелу, сидевшую отстраненно, в сторонке. Та покачала головой, поджав губы.
Андорин разлил настойку в пластиковые стаканчики.
— За победу!
Обжигающая жидкость прокатилась по пищеводу. Ильгет едва сдержала кашель, но слезы все же выступили. Стало легче и веселее на душе.
— Арниса если увидишь, - сказала Ильгет, - привет передавай.
— Обязательно. Да ты же с ним и так поди постоянно разговариваешь?
— Ну да… но это другое. Лично…
— Скорее бы уж все это кончилось, - сказал Андорин. Они говорили из вежливости по-лонгински, хоть Нела и делала вид, что ее здесь нет.
— Да… домой бы скорее… - ответила Ильгет. Мама… Пита… да и Арнис тоже… и Иволга. Если бы все были рядом. И в безопасности.
— На Квирин… - взгляд Андорина затуманился, - на Квирин.
Ильгет поняла, о ком он думает сейчас.
— Ну когда-нибудь это обязательно кончится, - сказала она, - неизвестно конечно, когда, но не останемся же мы здесь навечно…
Поспешно отвела глаза - фраза показалась ей неуместной. Ладно… Забудется.
Она ведь тоже боролась, думала Ильгет, глядя на Нелу. Нела спала, поджав ноги, на кушетке. Во сне она выглядела обиженным пухлощеким ребенком.
Она печатала листовки, разносила их по почтовым ящикам, бегала, пряталась, рискуя попасть на глаза нашим патрулям. Да, ей ничего особенного не было бы - но ведь она этого не знала. По слухам мы настоящие чудовища. Она была уверена, что играет в кошки-мышки со смертью.
Смешно… когда со мной происходило все это - все было наоборот. Я не ожидала ничего страшного. Хотя Арнис мне все подробно расписал, все равно… я ждала каких-нибудь психологических игр, гипноза. Что-то вроде этого. Смерть… я до конца не верила в смерть. Все казалось мне игрой. То, что случилось - было для меня неожиданным.
Нела - ждала смерти, может, пыток. Хотя ничего этого на самом деле ей не грозило.
Но ведь она не знала… она защищала свою Родину. Свои убеждения. Как могла.