Дорогой плотин
Шрифт:
Ванька с Андрейкой встали на поле по пути в Борисово и обеспокоенно глядели вверх.
— Па?рит… Гроза будет, — предсказал Ванька.
— Да уж. Накроет нас тама прям. Да оно и к лучшему — эти «друзья» не сунутся. Сейчас змея своего запустят, да дождярой всех по домам и разгонит.
— А Танька, как думаешь, придёт? Чего-то неохота, чтобы она там шныряла. Чего мы ей скажем?
— Ну, чего-нибудь придумаем, если припрётся. В игру, мол, играем или мало ли чего! Ладно, пойдём к пруду, что ли.
Тут вдалеке загрохотало.
— О!
Вскоре они подошли к плотине. Старинные белокаменные контрфорсы подпирали со стороны Наташинского мостка. Здесь тоже был маленький мостик, пешеходный. Под ним по водоскату стекала речка. Основная часть слива была замурована в водостоке с трубой.
— По трубе я точно не полезу, — заявил, разглядывая «фронт» работ, Андрейка. — Под мостком только.
— Да это понятно, — Ванька глазел, как раз на сложный проход. «А вдруг как раз туда и надо…»
— Мальчики, привет! — раздался голос сверху.
— Нарисовалась, — недовольно буркнул Андрейка, сплюнув в досаде.
Танька, в штанах с заплатами на самом видном своём месте, в клетчатой рубахе, спустилась к ребятам. Улыбалась.
— Ну, чего у вас тут за расследование?
— Да так, плотины вот все в округе хотим осмотреть. Как они там, чего, — невнятное промямлил Ванька.
— Ага, плотины. Я с вами тогда.
— А как же змей?
— Да ну их! Собрались толпой, гогочут, ничего у них не выходит. Да и гроза вон, приближается, они все и домой засобирались, — в подтверждение Танькиних слов снова громыхнуло. Раскатисто и громко.
— Что-то долго она собирается, — Ванька поглядел на небо. А сюда они не придут?
— Не. Они там сахарные все, а сейчас того и гляди ливанёт.
— Ладно, слезай к нам. Вместе тогда пойдём, чего уж, — Ванька вдруг стал смелее — его заботила плотина, и всякие лирические волнения отошли на второй план. Андрейка удивлённо посмотрел на друга, но лишь пожал плечами. Хозяин — барин.
Они подошли к плещущемуся потоку. Пованивало тиной. Обычно под стоком, на краю небольшого прудика кучковались рыбаки. Сейчас никого не было — всех распугала наваливающаяся гроза. Дождь всё не начинался, хотя гремело уже со всех сторон. Сверкали в большом количестве и молнии.
— Эка шибает! — восхитился Андрейка.
Ванька же озабоченно смотрел на предстоящий путь — нужно было вскарабкаться по террасам слива, осклизлым и залитым тонким слоем воды. Он полез первым, за ним ловко двигалась Танька, и после неё, стараясь не упираться в её заплаты глазами, полз Андрейка.
Когда они залезли наверх и стали аккуратно пролезать под мостик к краю дамбы, грохнуло особенно сильно, они даже присели. Танька тихонько взвизгнула. И тут же ливануло. Вода будто выросла из земли и из пруда, стеной отгородив от ребят пространство. Слова потонули в шуме. Они забились под щербатый мост, выискав место посуше. Сразу дохнуло свежестью, а пото?м и холодом.
— Так и задрыгнем тут, — прокричал Андрейка, начав намокать от брызг. А стояли они
— Да уж, и не высунешься, — поддакнула Ванька, поглядывая на Таньку. У той уж губы посинели от холода. — Зря ты за нами увязалась, заболеешь.
— Вот ещё! Я ж не некоторые, которые чуть что, сразу воспалением болеют, — скривила губы Танька, и отвернулась. Ванька вспыхнул и тоже отвернулся.
— Кажись, стихает, — вступил в зачинавшуюся ссору Андрейка. А дождь, действительно, заметно умерил свой пыл. А затем и вовсе прекратился.
Друзья пошагали на выход, завершая ритуал «прохода». Пока они вертелись под мостом, в воздухе что-то изменилось. Изменилось так, что они сразу почувствовали. Почувствовали, что воздух не тот, звуки не те, и свет даже будто изменился.
Ванька резко распрямился из-под мостика, ошарашено оглядываясь.
— Сработало… — еле пробормотал он.
— Чего? — друзья его выбирались вслед. — Чего бормочешь?
Они прервались на полуслове, обалдели от увиденного.
Пруд был, даже кое-какая растительность была, особенно по левому берегу. И мостик был, и плотина шумела позади. А вот окружение давило неузнаваемо. Белые громады зданий высились на правом берегу, горизонт застилали целые скопища этих строений, а впереди маячил мост.
— Что за хреновина?! — не сдержал Андрейка бранных слов. — Как так? Где… где всё?
Танька молчала, с открытым ртом озираясь по сторонам.
— Точно, как в видении! Всё так! Вон, и мост есть! — быстро заговорил в волнении Ванька. — Всё, нету наших деревень тут. Пруд только и остался из нашего.
Они медленно выбрались на мост, и пошли по берегу. Было пустынно — погода продолжала погромыхивать, небеса набухшей серостью грозили того и гляди полить дождём.
— Это чего ж получается, а, мальчики? — сказала Танька. — А дом мой где теперь?
— Нету, Таньк, тут дома твоего, вона — футбольное поле тут теперь и, вон, площадки какие-то. А чуть дальше дома эти огромадные, — Ванька, как опытный экскурсовод, махал руками, показывая.
— Постой, Мельников! Ты чего такое городишь? Как нет дома моего? Давай, возвращай его!
— Как я тебе его верну-то? Видишь, всё кругом какое! Не наше.
— Не знаю я ничего про наше или не наше! Я домой хочу, не хочу ваших домов огромадных и полей футбольных! — в глазах её появились слёзы, а голос дрогнул.
Ванька в растерянности стоял, не зная, что ответить.
— Говорил же, зря её взяли, — зашипел Андрейка. — Но, так-то она права — как нам назад теперь?
Тут Ванька понял, что про назад он ничего и не знает. Он даже и не думал, как назад. Он почесал голову.
— Назад? Надо, может, это… ещё раз пролезть?
— Может? То есть, ты чего, и не знаешь, выходит?
— Ну, как не знаю, я и сюда дороги не знал, видишь, само ж получилось.
— Получилось! — передразнил друга Андрейка и полез обратно под мост. Остальные поползли за ним.