Дорогой товарищ слон
Шрифт:
— А про нас? — поинтересовался Ран.
— Про вас тоже скучно! Два вида слонов, изо рта торчат два бивня, размножаются слоны медленно… А то, что ты, например, соль любишь, про это ни слова. Вот так!
— Все слоны любят соль, — поправил Владика Ран.
— Вот видишь! — признался Владик. — А мы все талдычим, талдычим это размножение! А нам бы про что-нибудь интересное или про соль. И то здорово!
— Скучно, конечно, — согласился Ран.
— Да и по другим предметам, — продолжал Владик. — Нет того, чтобы про Красноярскую ГЭС или там космические корабли, спутники! А то
В следующих четырех магазинах и двух палатках соли тоже не было. Только сейчас Владик начал понимать, в чем дело. Оказывается, в магазинах, на которых написано «Рыба-мясо», продают только мороженую рыбу и мороженое мясо. В магазинах, на которых написано «Фрукты-овощи», продают горчицу, хрен, картошку в пакетах, а соли не продают. В палатках, на которых ничего не написано, продают папиросы, сахар, лимоны, чулки, консервы, печенье, зажигалки, но тоже не соль. Видно, все это не сразу можно понять, а прежде Владику не приходилось ходить по магазинам, не считая булочной.
— Надо, Ран, искать другой магазин, — сказал Владик, когда они вышли на Садовое кольцо.
— Давай, Владик, искать вывеску «Соль», — предложил Ран.
— Таких вывесок, кажется, не бывает, — неуверенно сказал Владик.
— А правда, ты не горюй. Не бывает, и не надо! Я и так…
— Я и не горюю, Ран! А вообще-то я тебе скажу, — вдруг разоткровенничался Владик, — не понимают нас взрослые. Вот хоть возьми нас, троечников! А почему мы троечники? Потому, что неспособные, да? Ничего подобного! Просто скучно нам! В кино идем — весело, по телевизору что смотрим — интересно! Книжки читаем — знаешь, как интересно! Я тут «Евгения Онегина» прочитал, зачитался. А в школе даже книжки, как лягушка. Препарируют! По мышцам, по ребрам, по размножению!
— Я думаю так, — сказал Ран, — хорошо, что ты думаешь. Хорошо, что думаешь сейчас, потому что когда-то и ты станешь взрослым…
— А вот тебе еще, — окончательно распалился Владик. — Ты знаешь, как я нашего зоолога любил. Ну просто больше всех! А он, оказалось, газет не читает. Говорит, вечером. И вечером он не читает. А то рассказал бы нам на зоологии, как в тайге один охотник два дня с медведем в берлоге жил. В «Правде» писали. А он по учебнику шпарит и шпарит. Я сам «Правду» читал, а он не читал, понимаешь?
— Понимаю, — качнул головой Ран. — Я чувствую, что ты любишь животных.
— Я даже, если хочешь знать, — признался Владик, — все точно себе представил, как ты из зоопарка уходил, как у мамы отпрашивался. Было так?
Слон погладил Владика хоботом, сказал: «Было, друг» — и вдруг сначала тихо, а потом чуть громче начал напевать:
Бу-бу, бу-бу, нам-вам, бу-бу, Москве…— Ты тоже? — удивился Владик.
— Что?
— Эту песню?
— Хорошая песня! — сказал Ран. — Вот жаль, слов не запомнил. А ты, Владик, не знаешь? А то бы вместе спели!
— Еще бы не знаю! — рассмеялся Владик. — Это песня у меня сегодня… Слушай:
А я иду, шагаю по Москве…Нет, прости, Ран, не так! Давай вместе:
А мы идем, шагаем по Москве,И мы еще пройти смогем.Мы ищем соль, простую… соль,И мы ее найдем!..А знаешь что, Ран? — вдруг предложил Владик. — Мы сейчас пойдем домой, и я достану тебе соль. Ну, есть же дома у нас соль! Всегда все соленое, а когда папа готовит, даже иногда пересоленное…
— Ты знаешь, Владик, это как-то неудобно. И кроме того, на каком вы живете этаже?
— На третьем, а что?
— Малогабаритники?
— Да, квартира у нас малогабаритная, кажется. Это так папа с мамой говорят.
— Понимаешь ли, я не пролезу, не сердись. Я слышал об этом, — сказал Ран. — Даже полные люди с трудом…
— Так тогда завтра, — предложил Владик. — Подходи к школе, и я тебе принесу соль. Думаешь, забуду? Ни за что! Принесу! Сегодня же положу в портфель!
— Завтра, Владик, не сердись, пожалуйста, но я не смогу, — признался Ран. — Понимаешь ли, у меня тоже мама, я ей обещал вернуться сегодня. Что она подумает? Еще волноваться будет. Мать! Но я попробую…
— А папа? — робко спросил Владик.
— Папы у меня, кажется, нет, — сказал Ран. — Впрочем…
Над городом спустилась ночь.
— А теперь посмотрим, как у нас поживает Владик Хвостиков. Кто и что готов сказать об отряде хвостиковых?
Владик был явно возмущен и одновременно смущен. Да и как не смутиться, когда все это происходило ночью, во сне, и вместо зоолога знакомый вопрос задала законченная двоечница Сима Кулькина.
Хвостиков, кажется, впервые в жизни хотел поднять руку. Захотел и подумал, какую — левую или правую? Какую же? Он никогда не знал даже этого примитивного: какую поднимать руку?
Но вдруг у него поднялась правая. Как-то само собой. Может быть, потому, что он был возмущен? И ведь это в самом деле возмутительно, когда отряд хоботных называют отрядом хвостиковых. Особенно после того, как он выручил класс на зоологии. Особенно и еще раз особенно после того, как он ходил по Москве с живым слоном! Но еще особеннее после того, как дома он взял у отца сразу десять томов «Жизни животных» и с трудом нашел том третий, где про хоботных такое сказано, чего нет в «Зоологии».
Хвостиков готов был вторично поднять руку. И не только правую, но и левую, если нужно.
И поднял сразу две руки.
Но тут сосед Кулькиной по парте Митя Елкин вдруг протянул руку:
— Можно я?
— Пожалуйста, Елкин, — сказала Кулькина. — Если вы, конечно, готовы.
Кулькина почему-то обращалась к Елкину на «вы». Вовсе не так, как преподаватели, говорившие обычно «ты».
— Я готов сказать, — выкрикнул Елкин, — готов сообщить, что…
— Так что, Елкин? — переспросила Кулькина.
— Не знаю, — признался Елкин. — Я хотел, а… Я не знаю…
— Садитесь, Елкин. Вы умница, Елкин, молодец, — похвалила Митю Сима Кулькина. — Кто еще?