Дорогой враг
Шрифт:
Придурок. Серьезно, неужели он не мог сегодня проявить немного смирения и пассивности.
ДиПрелесть:
У тебя есть только три попытки угрожать мне этим. После этого я уберусь отсюда.
Понятия не имею, пьет ли Мейкон с трубочкой или нет, однако ранее я нашла в ящике стола большую закрученную соломинку. Я бросаю ее в стакан, когда приходит новое сообщение.
Мошенник:
Умираю от желания увидеть, как ты это
«Сюда» – это рабочий кабинет наверху в дальнем конце дома, представляющий из себя небольшой полностью стеклянный купол с убийственным видом. Мейкон сидит за столом с почти панорамным обзором. Он машет мне и продолжает с кем-то разговаривать.
– Я в порядке, Карен. Синяки почти сошли с лица. – Не глядя, он берет свой коктейль, но останавливается, когда красная закрученная трубочка ударяет его по носу.
Пытаясь изобразить невиновность, я прикусываю губу изнутри, пока он пристально смотрит на меня. Не сводя взгляда, Мейкон высовывает язык и ловит им конец трубочки. Это должно выглядеть нелепо: Мейкон усердно высасывает коктейль из извилистой детской соломинки, отчего его худые щеки становятся впалыми.
Я ощущаю каждый глоток вместе с этой соломинкой.
Сумасшествие. Полное безумие.
Делаю движение, чтобы уйти, но он поднимает руку и указывает на кожаное желтое кресло у окна. По-видимому, я должна сесть и остаться. М-да. Сажусь и слегка покачиваю ногой в нетерпении.
– У меня новая помощница, – говорит Мейкон Карен, бросая на меня испепеляющий взгляд и выбрасывая трубочку в мусорное ведро. – Да, снова. – Его губы слегка изгибаются.
Я размахиваю ногой с еще большей силой. Взгляд Мейкона останавливается на ней, и его веки слегка опускаются. Теперь я иначе смотрю на свое решение надеть джинсовые шорты, которые привлекают его внимание к моим голым ногам, и замираю.
Это не мешает ему продолжать пялиться. Его взгляд становится задумчивым, когда Мейкон откидывается на спинку стула.
– Ага, – бормочет он в трубку.
Мышцы внутренней стороны бедра затекают, и я перекидываю одну ногу на другую, меняя положение. В этой чертовой комнате слишком жарко, так как нет штор, чтобы приглушить лучи утреннего солнца, которые падают на мои плечи и верхнюю часть груди. Я борюсь с желанием обмахнуться веером.
На губах Мейкона расползается медленная улыбка, и он поднимает голову, пока наши взгляды не пересекаются.
– О, она не создаст никаких проблем. – «Под страхом смерти» – подразумевает выражение его лица.
Я медленно поднимаю средний палец, делая вид, что наношу им помаду. Его улыбка становится самодовольной, и он впивает зубы в нижнюю губу, будто пытается сдержать ее.
– Назови это чутьем, – говорит он Карен. А затем смотрит на океан и делает еще один большой глоток коктейля.
Карен что-то бормочет, от чего его ноздри раздуваются в явном раздражении.
– Ради всего святого, нет. – Пауза. – Потому что она моя сотрудница и всего лишь… нет.
Мейкон кажется таким оскорбленным, что у меня все внутри сжимается. Потому что не нужно быть гением, чтобы понять, что Карен спрашивает, трахаемся ли мы. Мейкон потирает
– Она не актриса. – Он задыхается от смеха. – Поверь мне, она не хочет никак относиться к этой сфере. Ты поймешь, когда встретишься с ней.
Самодовольная уверенность в его тоне скользит по моей коже, как песок.
– Хватит вопросов, – говорит он, нетерпеливо взмахивая рукой. – Мне пора.
В комнате воцаряется леденящая тишина, а я наслаждаюсь звуками волн, что разбиваются о берег. Не собираюсь приносить ему удовольствие, спрашивая, почему он хотел, чтобы я услышала его разговор. Мы не пересекались друг с другом с прошлой ночи, после того как неловко закончили кухонную перепалку. Что меня устраивает – работодатели не должны проводить время с прислугой.
Тем не менее сейчас Мейкон сидит в своем кресле, как хозяин поместья. Он впивается в меня пристальным взглядом, который давит на грудь, словно надоедливый палец, заставляя посмотреть ему в глаза. Я не поддаюсь этому импульсу.
Мейкон допивает свой напиток, прежде чем заговорить.
– Ты подложила в него что-то.
– Мышьяк. Я бы подложила его в печенье, но ты на диете.
В его глазах поблескивает мрачное веселье.
– Этот рот. – Он изучает меня из-под опущенных ресниц, лениво поглаживая кончиком пальца нижнюю губу. – Я думал, моя память преувеличивает дерзость, на которую способен этот рот. Очевидно, что нет.
Раздражение подступает к горлу.
– Моя память кристально чиста, Мошенник. Не притворяйся, будто сам не вел себя ужасно.
Мы смотрим друг на друга с противоположных сторон его стола, пока я представляю, как выливаю этот зеленый коктейль ему на колени. Мейкон нахмуривает брови, и мне становится интересно, известно ли ему, о чем я думаю.
Его голос подобен нежному потоку, прорезающему тишину.
– Я помню все, Делайла.
Может, он хочет, чтобы это звучало как угроза – а может, как обещание, что однажды придет час расплаты. Но в его словах слышится другое, будто он держал эти воспоминания глубоко в себе, время от времени вытаскивая наружу, чтобы изучить, как какую-то дешевую безделушку, которую вы храните ради ностальгии.
Не дожидаясь ответа, Мейкон кладет на стол новый телефон.
– Это тебе. – Он подталкивает смартфон ко мне. – Мое расписание и список контактов синхронизированы с ним. Все мои звонки будут поступать тебе.
– Все звонки?
– Ага, из этого списка. – Он кивает на телефон, который так и лежит на столе. – Мне могут звонить только ты, Карен и Норт.
Я беру телефон и просматриваю контакты. В нем около сорока имен, как мужских, так и женских.
– Кто эти люди? Твои друзья?
– Только часть из них. В основном там деловые контакты. Каждый раз, когда поступает звонок, отвечай и говори мне. Я перезвоню им, если захочу.
– Каждый раз? Это как-то некрасиво.
– Почему? Потому что я не отвечу? – Выражение его лица что-то среднее между «Наивная бедняжка» и «Разве ты не прелесть?». – Никто не обидится. Они к этому привыкли.
– Тогда хорошо.
– Не отвечай на неизвестные номера. Если высвечивается сохраненное имя, то бери трубку. Но не на остальные, Картофелька. Никогда.