Дорогу открывали саперы
Шрифт:
Однако мы хорошо понимали, что до полной победы над врагом еще далеко. Красной Армии и всему советскому народу потребуется приложить еще немало усилий, чтобы окончательно разгромить фашистскую Германию.
Что касается Западного фронта, то для него тогда еще не пришла пора крупных наступательных действий. Время от времени мы наносили сильные удары на отдельных направлениях, целью которых было держать врага в постоянном напряжений и воспрепятствовать ему в переброске с нашего фронта частей и соединений на юго-западное направление, [123] где гитлеровцы под напором советских войск откатывались на запад.
2–31 марта войска Западного и Калининского фронтов провели Ржевско-Вяземскую операцию с целью уничтожить группировку врага на ржевско-вяземском плацдарме.
Тщательно готовились к этой операции инженерные войска нашего
Начальник штаба полковник Шифрин подготовил соответствующее распоряжение, которое было разослано инженерным частям и соединениям фронта. Надо сказать, новый начальник штаба быстро вошел в курс дела. Да и немудрено: полковник Шифрин был для этой должности хорошо подготовлен. Еще в 30-х годах закончил Военно-инженерную академию имени В. В. Куйбышева. Он был моим сослуживцем по Московскому военному округу, до войны трудился в инженерном отделе штаба округа помощником начальника. В начале войны Шифрин занимал должность начальника штаба инженерных войск Южного, а затем Сталинградского фронтов. Оттуда он прибыл к нам на Западный фронт. Вместе с ним мы, как говорится, засучив рукава, взялись за работу.
План мероприятий по инженерному обеспечению предстоящего наступления мы держали в строгом секрете. О нем знали только я и Шифрин. Все, что по плану намечалось, до начала операции было сделано.
Итак, наступление началось 2 марта. На следующий день я выехал в 20-ю армию, чтобы на месте проследить, как идет прорыв оборонительной полосы, форсирование Днепра и восстановление Минского шоссе. Со мной был начинж армии полковник Г. Г. Цвангер. Не доезжая до Днепра, мы увидели группу саперов с собаками-миноискателями. Остановили машину. Ко мне подбежал командир взвода лейтенант Н. И. Садовников и представился.
— Чем вы тут занимаетесь? — поинтересовался я.
— Разминируем шоссе.
— Ну-ка покажите свою работу.
Мы подошли к одному вожатому и понаблюдали за его действиями. Боец двигался впереди, удерживая собаку за поводок, а следом за ним, метрах в 20–25, шли два солдата со щупами. Вдруг собака остановилась и присела на землю, опустив перед собой лапы. Это означало, что она нашла мину и придерживает ее лапой. Вожатый сразу
Попрощавшись с лейтенантом Садовниковым, мы двинулись дальше. Еще издалека увидели взорванный мост через Днепр. Торчали кверху разрушенные железобетонные конструкции. Подъехав ближе, на несколько минут задержались у моста. Сплошная массивная плита проезжей части железобетонного моста была сброшена в воду. Другой ее конец поднялся ввысь. Но рядом с ним, чуть левее, саперы успели уже построить низководный, на свайных опорах. По нему двигался транспорт, шли танки.
Невдалеке от разрушенного моста мое внимание привлекла огромная воронка, в которой валялись исковерканные автомобили.
— Это работа немецких мин замедленного действия, — пояснил Цвангер. — Один из сюрпризов врага. Вначале фашисты взворвали мост, потом подорвали мощный фугас, заложенный в насыпи шоссе. Образовалась воронка. На дне ее они заложили второй фугас с миной замедленного действия и тщательно замаскировали его. В эту ловушку и попало несколько наших машин, укрывшихся от авиации врага.
— Ловко сработали, лиходеи! — не выдержал я. — Надо, чтобы о таких вещах знали в войсках, а в инженерных частях фронта приняли соответствующие меры.
— Мы уже оповестили об этом всех корпусных и дивизионных инженеров армии, — сообщил Цвангер.
Мы возвращались на КП армии вдоль разрушенного шоссе, к которому вплотную примыкал лес. Повсюду стояли израненные осколками и пулями деревья. Верилось, что деревья обязательно выживут, наберутся сил и будут, как и прежде, доставлять людям радость.
Генрих Григорьевич начал рассказывать о действиях батальонов 11-й инженерно-минной бригады. Я и раньше знал, что это хорошо подготовленные, крепко сколоченные и дисциплинированные части, на них вполне можно положиться. Рассказ Цвангера полностью подтвердил мое мнение. 146-й батальон производил на Минском шоссе оборудование корпусного маршрута для танков и автотранспорта. Впереди, в 200–300 м за передовыми частями, шел отряд обеспечения движения. В одном месте наши танки наткнулись на заминированный участок. Они попытались из своих пушек расстрелять противотанковые мины, которые [126] хорошо были видны экипажам — лежали прямо на земле. Это зимняя установка. Гитлеровцы поняли, в чем дело, и открыли по танкам яростный артиллерийский огонь.
Неподалеку находились саперы-разведчики красноармейцы Козлов, Волков, Степанов, старшина Кирюшин и адъютант батальона капитан Басов. Они бросились на помощь танкам и, невзирая на ожесточенный вражеский обстрел, быстро проделали проход в минном поле. Боевые машины двинулись вперед. Взаимодействие саперов с танкистами решило дело в нашу пользу.
От Цвангера я отправился к начинжу Б. В. Благославову в, 49-ю армию. Саперам здесь пришлось здорово поработать. Уж очень сильно заминировали фашисты Рославльское шоссе. Мосты и трубы все взорвали. Оставшиеся мины снять трудно: они были установлены по-летнему и накрепко вмерзли в полотно дороги. Благославова я встретил на шоссе. Он руководил работой саперов, которые спешили привести шоссе в проезжее состояние на всем протяжении до Куземки. На разрушенных участках и взорванных мостах делали объезды. В основном гитлеровцы ставили мины очагами на обочинах, чтобы не препятствовать проезду своих машин. Те участки, которые не мешали движению, саперы огораживали и ставили таблички «Заминировано», чтобы предупредить водителей.
— Надолго вы собираетесь оставлять эти неразминированные участки? — спросил я. — Наступит оттепель, а она не за горами, и мины станут опасны.
— До оттепели обязательно разминируем, товарищ генерал, — заверил Благославов.
Затем мы вместе с ним проехали по разминированному шоссе. Оно уже было почти готово к движению. Объездов на нем сделано не так уж много. Их укрепили жердевым настилом. Правда, кое-где съезды были крутоватые. Я указал на это начальнику инженерных войск.
Знакомясь с результатами инженерного обеспечения боевых действий 49-й армии, я узнал много интересного о делах саперов в наступлении.