Дороже всего на свете

Доронина Слава

Но знаю, это невыполнимо. Придется жить со страшной правдой до конца своих дней.

Я подхожу к окну. За стеклом красивый сад и умиротворение природы, а во мне нарастает гнев – на Леона, на себя, на весь белый свет.

Как можно смотреть Дамианису в глаза после того, что произошло? Как продолжать

жить под одной крышей с человеком, который убил моего отца? Как можно быть за ним замужем? Как?

Уткнувшись лбом в холодное стекло, пытаюсь собраться с мыслями. Нужно решить, что делать дальше.

Остаться и принять новую реальность невозможно. Уйти и начать жизнь с чистого листа, вычеркнув все, что связывало меня с Леоном, – пока что тоже. Какой-то замкнутый круг.

На глаза снова наворачиваются слезы. Усталость от постоянного стресса берет свое. Сейчас я слишком измотана, чтобы принимать какие-то решения.

Опустившись в кресло, зажмуриваюсь и просто дышу, стараясь успокоить бьющееся, как птица в клетке, сердце. В голову лезут всякие мелочи из прошлого. Удивительно, что именно в такой момент. Какие-то фразы, очень счастливые мгновения и обрывки дней усугубляют боль и усиливают хаос в мыслях.

Так я и засыпаю. В слезах и с хорошими воспоминаниями из детства.

Просыпаюсь от того, что все тело затекло, и не получается пошевелиться. В первые секунды я сконцентрирована на физической боли, потом по новой подключается и душевная. Не знаю, когда станет лучше, но отчасти теперь понятно поведение Дамианиса, который хлещет виски. Может, тоже попробовать?

Сидя в тишине комнаты, смотрю на вещи Мии и переключаюсь на мысли о ней. Дочь Леона стала частью моей жизни. Как жестоко с его стороны – втянуть меня в родительство, сделав ответственной

за младенца. Почему он решил, что я смогу заботиться о девочке, даже узнав всю правду о случившемся с отцом? Возможно, думал, что это поможет мне найти новый смысл, обрести новую привязанность… Или просто нашел способ удержать меня рядом? Трудно понять его мотивы.

Мия, безусловно, ни в чем не виновата и заслуживает всего самого лучшего. Но как я могу дать ей это «самое лучшее», если душа разрывается от боли? Как относиться к ней по-прежнему? Кажется, что у меня больше не получится.

Словно в насмешку, жизнь подкидывает именно такую ситуацию. Дверь открывается, и на пороге появляется Тамара с девочкой на руках.

– Александра, вы встали? Как хорошо… Я неважно себя чувствую, давление. Присмотрите за Мией. Она только заснула. Если начнет беспокоиться, покачайте немного.

Тамара перекладывает малышку в кроватку и уходит, держась за голову.

Долго смотрю на закрытую дверь, затем поднимаюсь с кресла и подхожу к Мие. Осторожно поправляю одеяло. На автомате, но ловлю себя на том, что каждое мое движение наполнено нежностью, несмотря на ненависть к ее отцу.

Да, ненависть! Потому что я уже не знаю, кто я – Александра или Антонина.

Можно, конечно, примириться с любыми обстоятельствами, с любой правдой и сделать вид, что ты сильная и все пережила. Только сердце не обмануть. Я не смогу… Или на самом деле, именно Мия – мой шанс? Через заботу о том, кто более уязвим и нуждается в защите, наверное, легче принять реальность. Но в глубине души понимаю, что не приму. Леон зря использует свою дочь как связующее звено между нами.

Конец ознакомительного фрагмента.