Дороже всего на свете
Шрифт:
– Активы твоего отца всего лишь формальность. Отжать у него деньги – не такая уж и проблема. У Гроу есть компромат на людей, именно это – основная цель Версаля. Передать информацию твой отец отказался. Я обещал найти флешку с компроматом в обмен на то, чтобы тебя никто не трогал и никак не вредил. Поэтому, если хочешь и впредь оставаться целой и невредимой, занимайся ребенком и делай то, что я говорю. – Леон открывает ноутбук и поворачивает его ко мне. – За работу.
Внутри зарождается дикая злость вперемешку с надеждой. Слова Леона крутятся в голове будто
Это значит, что я ему не безразлична? Из-за меня он пошел на риск. Поэтому так холоден? Но я никого не просила о помощи или защите! Тем более такой ценой.
– Ты как-то рассказывал о своей невесте, которая принесла себя в жертву ради твоего благополучия, и очень осуждал Ксанту за этот поступок. А сам?..
Леон кажется обескураженным, но совсем ненадолго. Спустя мгновение он смотрит на меня так, будто пытается расчленить взглядом. Не выдерживаю напряжения и опускаю глаза на его пальцы. Те сжимаются в кулаки.
– Время идет, Александра. Мне нужен пароль, а ты хочешь получить свободу. Когда все закончится, каждый останется при своем.
– При своем? Это как?
– Я с Мией. Ты со свободой.
У меня, наверное, стокгольмский синдром. Это единственное объяснение, почему в первые секунды после услышанного я испытываю боль от одной только мысли, что с Леоном и впрямь придется расстаться.
11 глава
Жалость к себе накатывает волнами. То больше, то меньше. Когда терпеть этот шторм становится невыносимо, решаю заняться тем, что у меня отлично получается. Сходив в дом за своим ноутбуком, я располагаюсь в кресле рядом с Леоном.
Любопытно заглянуть в святая святых соперницы, очень любопытно. Ведь непонятно, что могла сделать такая умная, расчетливая женщина. Она проработала с Дамианисом бок о бок много лет, вышла за него замуж, родила ему ребенка – и вдруг впала в немилость. Хотя кое в чем мы обе просчитались. В своих чувствах к одному и тому же мужчине.
На лету придумываю несколько схем с подбором пароля и вожусь почти час, но безрезультатно. Будь у меня телефон Ванессы, это бы в разы упростило задачу.
– Ты лишь ноутбук у нее забрал? Или телефон тоже? – решаюсь уточнить, когда терплю очередное фиаско.
Защита стоит надежная, и ставил ее явно не дилетант.
Леон поднимает глаза от своего ноутбука.
– Увы, телефона Ванессы у меня нет. Но если необходим, могу что-нибудь придумать.
– Все-таки ты страшный человек, Леон. Жаль людей, которые лишаются твоей благосклонности. Благ цивилизации они мгновенно лишаются тоже.
– Кофе? – предлагает он, проигнорировав мою язвительное замечание.
Разминаю затекшие мышцы шеи и, откинувшись на спинку кресла, смотрю на Дамианиса. Ловлю себя на мысли, что именно так и проходили первые дни нашего «сотрудничества».
Мы много работали и практически постоянно находились в одной комнате. Гостиная в отеле была просторной и позволяла размещаться свободно, не мешая друг другу.
Довольно долгое, по моим меркам, время Дамианис не нарушал личное пространство. В работе он сама сдержанность, а вот в личных отношениях оказался сложным человеком. И то, что я влюбилась, нарисовав в своем воображении какие-то идеальные картинки (которые мало соответствуют действительности), все только усугубило.
Говорят же, что девочки выбирают себе в спутники жизни мужчин, похожих на отца. Возможно, это правда. Что папа, что Леон – два целеустремленных человека, на первом месте у них работа, и только потом семья.
– Понятно. Сигнал потерян, – говорит Леон.
Видимо, я долго не отзывалась, пока разглядывала его, задумавшись о своем.
– Может, что покрепче, чтобы взбодриться? – поступает еще одно предложение.
Выпила бы, мозги кипят, однако расслабляться рано. Может, позже отмечу победу бокалом шампанского или вина. Сейчас же хочется просто немного передохнуть и переключить внимание на что-то другое. К тому же сам Дамианис второй день не употребляет. Не стоит лишний раз его провоцировать. Мие нужен здоровый отец, а не хронический алкоголик.
– Спасибо, я ничего не хочу, – отвечаю Леону и перевожу глаза в сгущающуюся темноту.
Дамианис уходит и возвращается через несколько минут с кофе, а не с виски. Удивительно. Неужели встал на путь исправления?
Окончательно теряю концентрацию и позволяю себе полюбоваться Леоном. Он почему-то не отпускает едкие реплики на этот счет.
Свет от фонаря освещает черты его лица и делает моего «мужа» еще более загадочным. Уверенный взгляд, прямая осанка, красивая внешность – все это вызывает трепет и восхищение. У Дамианиса масса достоинств и один недостаток: Леон слишком замкнутый. Да, каждый справляется с трудностями по-своему. Он, похоже, вот таким образом – уходит в себя и много молчит.
Безусловно, молчание может быть красноречивым ответом, а иногда – и решением проблемы. Потому что не чувствуешь необходимости что-то объяснять или перед кем-то оправдываться. Ну и еще молчанием можно заставить другого человека задуматься и порой даже переоценить свои слова или поступки. Что со мной и произошло.
– Ты закончила? Я могу увидеть, что у Ванессы в ноутбуке? – интересуется Леон, давая понять, что ему надоело пристальное внимание.
– Моим мозгам необходим отдых. В отличие от компьютера и тебя, я иногда устаю.
Чем больше мы находимся с Леоном вдвоем, в спокойной обстановке, тем меньше хочется заниматься делом. Возникла иллюзия, что в наших отношениях все как прежде.
Кто бы мог подумать, что сердечные страдания однажды будут рвать душу в клочья. И в то же время я буду задыхаться от нежности при виде Леона.
Он отдалился и стал черствым. Да, я умолчала о каких-то фактах своей жизни, а потом казалось, что они потеряли всякую актуальность. До тех самых пор, пока Леон не вышел на моего отца.