Дороже всего на свете
Шрифт:
Вроде так хотелось, чтобы Ванесса и близко не имела ничего общего с Леоном. Я была обижена на Дамианиса за то, что он на ней женился, и вот теперь сама стала его женой и мамой его дочери. Однако от этого ничуть не легче. Скорее наоборот. Говорят же, бойтесь своих желаний или подробно описывайте каждую деталь. А я этим пренебрегла.
– Я мечтала, чтобы наш брак был настоящим, а не по расчету, – не стесняюсь озвучить это Леону даже при Тамаре. Нужно как-то привести себя в чувство, перестать представлять то, чего нет и не будет. – Это все из-за активов
– Брак по расчету – самый честный брак, Александра. Каждый знает, чего хочет и что получит в итоге. Не так ли? – он даже не поворачивается в мою сторону, но интонацией ясно дает понять, что все именно так.
Жестоко…
Приоткрываю окно и вдыхаю вечерний воздух, насыщенный горечью. В воображении я прикладываю ладони к ранам на сердце, которые снова кровоточат после слов Леона.
10 глава
Прошу Леона сделать короткую остановку, чтобы посмотреть на Мертвое море на закате. Дамианис глушит двигатель и выходит следом за мной. Мия остается под присмотром Тамары на заднем сиденье.
Вода перед нами спокойная и гладкая. Горизонт горит последними лучами солнца, которое вот-вот скроется за горами. Красиво. И отчего-то безумно грустно. Оборачиваюсь и наблюдаю за Леоном. Его взгляд устремлен на пейзаж, но на лице нет и сотой доли того восхищения, которое переполняет меня.
Это счастье кратковременно. Раньше внутри было много света и добрых чувств, а теперь нередко хочется забиться в укромный угол. Не знаю, как радоваться своему замужеству. Представляла я все по-другому.
На глаза наворачиваются жгучие слезы.
Скоро мы сядем в машину и продолжим путь, но сейчас этот момент на берегу кажется маленькой вечностью. Время замирает, позволяя на несколько минут стать слабой. Наплевав на то, что Леон может оттолкнуть или сказать что-то обидное, прижимаюсь к нему всем телом. Обвиваю руками его шею и прячу лицо на широкой груди, вдыхая аромат Дамианиса. Мне это необходимо.
– Иногда кажется, что все это происходит не со мной, – бубню, уткнувшись в его рубашку.
Леон не двигается какое-то время, а потом обнимает в ответ и гладит по спине.
Глаза вновь обжигают слезы. Мы стоим так какое-то время, пока я первая не разрываю объятия.
Иной раз человеку нужно совсем мало, чтобы вернуться к жизни. И я очень сожалею, что в ту ночь не дала этой малости Леону, не полежала с ним и с Мией. Может, в ту минуту ему было так же плохо, как и мне…
Вокруг нас разливается вечерний свет, окрашивая небо в насыщенные оттенки оранжевого и розового. Воздух теплый и немного влажный. Мелкие волны лениво облизывают ноги, вдалеке видны силуэты гор. Тишину нарушает лишь шепот ветра, который играет с моими волосами и нежно касается лица.
– Спасибо, – тихо благодарю Леона и, подобрав обувь, иду к машине.
Остаток дороги смотрю в окно и корю себя за минуты слабости. Пора уже повзрослеть. И не выпрашивать нежность и ласку у того, кто без конца втаптывает меня в грязь.
На виллу приезжаем в сумерках. Мы с Тамарой быстро распределяем комнаты и распаковываем вещи. Проснувшаяся Мия с любопытством осматривает новое место. Я устраиваюсь с ней в уютной детской, оформленной в светлых, успокаивающих тонах. За окном тихо, и лишь легкий ветерок заставляет шторы мягко колыхаться.
Тамара уходит отдыхать после дороги, а мне заснуть не удается. В голове вертятся мысли о минутах единения с Леоном на берегу. Он с такой нежностью обнимал, ласково гладил по спине и волосам. Почему между нами все так сложно?
Одиночество словно сгущается вокруг меня. Уснуть бы – и проснуться в другой реальности, где вообще никогда не знать этого мужчину. Но вдруг понимаю: не хочу.
Лежа в темноте, я слежу за Мией, которая мирно спит в своей кроватке, и продолжаю думать о Леоне. Помню отголоски боли, когда он вводил в вену адреналин, чтобы стабилизировать мое состояние после укуса осы. Помню, с каким испугом смотрел, как задыхаюсь. Будто и впрямь боялся меня потерять…
Тишина виллы обманчива, и бессонница только усугубляет беспокойство. Я знаю, что Леон, Тамара и Дан рядом, и это приносит утешение, но ощущение одиночества не отступает.
Под утро оставляю Мию в надежных руках Тамары и выхожу на улицу. Воздух прохладен и свеж, в саду слышно пение цикад. Ноги несут к морю, где волны почти бесшумно плещутся о береговые камни, и рядом с водой напряжение медленно покидает мое тело.
Через какое-то время позади раздаются шаги. Оборачиваюсь и вижу Ярошевича. Кажется, Дан тоже не нашел покой в стенах виллы в столь ранний час.
– Не можешь уснуть? – спрашивает он, подходя ближе.
– Не могу, – признаюсь я.
Ярошевич становится рядом, тоже смотрит вдаль.
Закат провожала с Леоном, рассвет встречаю с его финансовым директором. Двое этих мужчин проводят со мной много времени в последние месяцы. Мы с Даном стоим, слушая шепот моря.
– Нравится? – интересуется он, нарушая молчание.
– Да. Только ос больше, чем на острове.
Дан ухмыляется:
– Если бы на Маврикии какой-нибудь шершень тебя ужалил и ты начала задыхаться на моих глазах, то все. Я, как Леон, не умею обращаться со шприцами. С большой вероятностью мы бы с тобой здесь не стояли, а наблюдали за этой красотой сверху.
Улыбаюсь, вспоминая свои недавние размышления, что у каждого из команды Дамианиса есть какие-то особенности. С каждым днем это предположение все больше похоже на правду. Сама я, например, отличаюсь тем, что без конца попадаю во всевозможные неприятности.
– Знаю, на откровения рассчитывать бесполезно, но все же попробую. Что с Ванессой? У нее что-то серьезное со здоровьем? У них конфликт с Леоном? – перечисляю все, что приходит на ум.
Дан достает из кармана шорт сигареты, выбивает одну из пачки и прикуривает от зажигалки. Глубоко затягивается.