Дороже всех побед
Шрифт:
Кэти сглотнула. Мэйсон проследил за её взглядом, и когда она, наконец, нашла силы поднять лицо, в его глазах читалось то же возбуждение, что и в её. В ушах Мэя взвыла пожарная сирена.
– Кэти…
– Ты такой сноб! Вы все…
– Сноб, потому что не хочу, чтобы девочка, которую я знал ребенком, выставляла себя… выставляла себя, как последняя…
– Ну, договаривай! Чего замолчал?!
– Послушай, милая… – Мэйсон шагнул к Кэти, но она протестующе выставила вперед руку.
– Стой, где стоишь! С меня довольно этого дерьма. Возьми любого парня из команды… Сколько у каждого из них было женщин, в том числе и среди
Мэйсон не знал, что на это сказать. Кроме того, что ему действительно не было дела на всех тех девок, с которыми он спал. Лицемерно ли это? Да кого это волнует? Он не может переживать обо всех женщинах на планете.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что если ты не планируешь объехать всех чирлидерш вашей команды с той же проповедью, что пытался устроить мне, я не хочу от тебя слышать ни слова на эту тему! И знаешь, что?! Я уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, что мне делать со своим телом. Запомни это! Так что, если ты вдруг увидишь меня с каким-нибудь парнем… из ваших, не смей в это совать свой нос.
Мэйсон открыл рот, в попытке понять, о каких таких парнях она толкует, а Кэти отвернулась и, покачивая бедрами из стороны в сторону, двинулась к дому.
Глава 4
На самом деле Кэти бежала даже не от разговора. Скорее от тех незнакомых чувств, которые испытывала, глядя на Мэйсона. Ненужных ей, неправильных чувств. Она больше не хотела любить… Потому что терять любимых было так больно! Кэти всхлипнула. Прибавила шагу, хотя прекрасно понимала, что если Мэйсон Хилл того захочет, нагонит ее в два счета, как бы далеко она ни убежала. А Кэти не хотела этого. И в то же время хотела. Хотела, чтобы он ее обнял своими огромными ручищами, прижал к широкой груди и никогда… никуда её не отпускал, чтобы ни случилось. Такие несовместимые, на первый взгляд, желания.
Поддавшись искушению взглянуть на Мэйсона еще раз, Кэти оглянулась. И тут же налетела на торчащую из песка корягу. Боль была такой острой, что Кэти зашипела. Сделала пару глубоких вдохов, и с не свойственной ей неуклюжестью допрыгала на одной ноге к слетевшему розовому сланцу.
– Ты в порядке? – забеспокоился Мэйсон. Почему никогда раньше она не замечала, какой у него красивый голос? Тягучий, будто мед. Выдающий в нем уроженца Юга. Кэти стало трудно дышать. Она сунула ногу в тапку и похромала к дому, размазывая по лицу набежавшие слезы.
– Все хорошо.
– Да постой ты! У тебя кровь…
Кэти остановилась. Опустила голову и с удивлением поняла, что Мэйсон прав. Рана на ноге действительно кровоточила.
– Пустяки! – ну, ведь и правда! Рана – как рана. Уже почти даже не болит. Так почему же ей хочется зареветь в голос?
– Горе луковое! – резюмировал Мэйсон, в два шага преодолел разделяющие их метры и подхватил Кэти на руки. И так ей хорошо стало в этих руках, так невозможно хорошо… что она даже не стала с ним спорить. Лишь сильней сжала руки на мощной колонне его шеи и с наслаждением втянула знакомый аромат разгоряченного, по полной напитанного тестостероном мужского тела. Мэйсон был таким сильным! Его дыхание ничуть не сбилось за то время, что он нес ее к дому. И даже при подъеме по ступенькам его мощная грудь вздымалась размеренно и спокойно.
Мэйсон остановился лишь у фонтанчика для мытья ног. Осторожно спустил Кэти с рук так, что она проехалась по его телу, как по горке, и, отчего-то нахмурившись, опустился, чтобы включить кран.
– Нужно хорошенько промыть рану, – просипел он. Телом Кэти пронеслась дрожь, но она послушно подставила ступню под довольно холодную воду.
– Ой!
– Ничего-ничего. Сейчас согреешься. Нужно убедиться, что не осталось песка.
Или она сходила с ума, или Мэйсон реагировал на неё так же остро. И, господи, это так сильно сбивало с толку, что Кэти не знала, как ей быть. Ее легонько потряхивало. И счастье, что Мэйсон думал, будто это от холода, потому что на самом деле холод имел к этому весьма посредственное отношение.
– Я дойду сама. Спасибо, что помог, – пискнула Кэти. Мэйсон послушно отступил, пропуская ее вперед, но все равно осторожно взялся за ее локоть, страхуя на всякий случай.
– Диос мио! – всплеснула руками Пилар, когда они ввалились в кухню. – Что случилось?
– Небольшая травма. Можешь принести аптечку?
Причитая на испанском, Пилар закивала головой, открыла угловой ящик, где у них на самой верхней полке, так, чтобы до них не добрались дети, хранились лекарства.
– Присядь… Дай я!
Кэти не пришлось совершать лишних движений, Мэйсон сам принес стул и поставил прямо у её ног. Она послушно села, в то время как он сам устроился на полу. Щиколотки девушки коснулись его смуглые пальцы, прошлись осторожно по высокому подъему стопы, разминая. Кэти томно вздохнула.
– Больно? – Мэйсон поднял глаза. Темные, необычной формы, с чуть вздернутыми к вискам уголками. – Кэти? – в голосе прибавилось вопросительных интонаций. Кэти сглотнула.
– Нет…
– Точно?
Она кивнула. Больно и правда не было. Было гораздо хуже! В местах, где руки Мэйсона её касались, жгло. Тепло поднималось вверх по ногам Кэти и собиралось внизу живота. Внутри неё будто образовалось маленькое Солнце, в жаре которого можно было согреться или… сгореть.
– Ну, долго еще? – Кэти провела ладонями по бедрам, с большим трудом заставляя себя оставаться на месте.
– Только помажу мазью и залеплю пластырем.
Не глядя на Кэти, Мэйсон выдавил на пальцы мазь, чуть согрел в ладони и аккуратно втер в ранку. А Кэти, напротив, не могла отвести взгляда от его рук. Её дыхание сбилось. Зрачки расширились, но вовсе не от боли, как можно было подумать. Давление внизу живота стало таким невыносимым, что она поерзала на стуле, в безуспешной попытке избавиться от этого напряжения.
– Мэй… – жалобно позвала Кэти, прежде чем успела обдумать, что вообще хотела сказать. И в панике осеклась. Что она творит? Чего вообще от него хочет?
– Осталось немного, – заметил Мэйсон, не отвлекаясь от своего занятия, и вскрыл белыми идеально ровными зубами упаковку пластыря. Никогда еще Кэти не чувствовала себя хуже, чем в эту секунду. Мэйсон казался ей таким далеким и таким… холодным, что ли? В то время как она пылала, он оставался абсолютно спокойным. Неужели он не чувствовал того же, что и она? Неужели… ей показалось? Радоваться этому или огорчаться? Она не знала. Все эти сложности сейчас ей были совсем ни к чему. Но, с другой стороны, она не слишком верила, что они смогут вернуться к прежним отношениям. Тот поцелуй между ними многое изменил.